Письма леди Рондо
Шрифт:
Я удивилась, посмотревши назад, сколько строк я писала об этом пустом человеке, который не стоит и того, чтоб над ним смеяться. Я теперь опишу вам пример, как можно иногда проговориться — он находится в связи с предисловием.
Во время обеда у одного из наших друзей говорили о странных поступках Прусского короля и о его высоких гренадерах. Этот разговор не касался до меня, и я собственно не знала, о чем шла речь, я только и слышала слова: «высокие солдаты и Потсдам» (город, в котором они были расположены по квартирам). Когда явился Прусский министр, то этот разговор был прекращен. После того мы пошли смотреть на прекрасный ковер, купленный хозяином. На нем был изображен купидон исполинского росту. Когда все начали делать свои замечания, мне пришло в голову сказать, и я сказала: «Это Потсдамский Купидон» [120] , я удивлялась, не зная чему приписать последовавший после того сильный смех, и едва угадала причину, увидев стоящего за собою бедного прусака.
120
Фридрих-Вильгельм, тогдашний король Пруссии, имел пристрастие к высокорослым солдатам и комплектовал из числа таких свою гвардию. Это и стало предметом иронии в застольном разговоре. Пропустившая эти насмешки мемуаристка допустила, пожалуй, бестактность по отношению к прусскому послу, памятуя то, что факт сей был широко известен (прим. OCR).
Мы большею частью живем в своем загородном домике, и один день в неделю не выходим никуда. В это время мы ездим по окрестностям. На прошедшей неделе мы осматривали дом, который застроен Петром Первым и никогда не будет окончен [121] , это весьма жалко; потому, что план его весьма обширен; местоположениe такое же как и в Петергофе, который я Вам уже описывала. Её Величество хочет здесь проложить канал, для
121
Константиновский дворец в нынешней Стрельне. Строительство прекратилось по смерти Петра в 1725 году, а в 1730 произошел пожар. Строительство завершил Павел I уже в 1797 году и подарил дворец своему сыну, Великому князю Константину Павловичу. С тех пор дворец называется Константиновским и на момент работы над этим электронным изданием является одной из резиденций Президента Российской Федерации (прим. OCR).
ПИСЬМО XXVII
Милая моя,
Вы весьма любопытны и так любите странности, что мне никогда бы не простили, если б я не описала Вам новой забавы, занимавшей двор нынешнею зимою. Это ледяная гора, построенная с верхнего дворцового этажа на двор. Она довольно широка, так что по ней может спуститься коляска, и имеет по обеим сторонам небольшие борды. Её устройство следующее: сначала сколочены были доски, которые поливали водою пока наконец вся отлогость не покрылась льдом значительной толщины. Придворные дамы и кавалеры садятся в санки, спускаются с верху горы и несутся вниз с быстротою птицы. Иногда санки случайно сталкиваются одни с другими, тогда катающиеся опрокидываются, и это всем, как можете представить, доставляет смех. Всякий, кто имеет вход ко двору, должен кататься — так они называют забаву и, к счастью, никто ещё не сломил себе шеи. Я была объята ужасом, когда мне должно было идти на это опасное увеселение, потому что боялась не только сломить себе шею, но и подвергнуться сраму, о котором нельзя подумать без содрогания — пришед к горе, я стояла несколько времени в надежде, что кто-нибудь сломит себе руку и тем остановит забаву, но наконец дошла очередь и до меня. Кто-то сказал: «Вы ещё ни однажды не скатились», вдруг все мои знакомые явились ко мне со своими услугами. Я едва не умерла, услышав такое предложениe, но Её Величество сказала, "что теперь она не может", и таким образом меня обошли [122] . Если б Вы вздумали прибыть сюда во время этой забавы, то и Вы должны бы были представить подобное извинение — или катиться.
122
Леди Джейн все ещё была слаба после родов, и императрица об этом вспомнила (прим. OCR).
Теперь о семейных делах. Можно подумать, что Вы мало наблюдали над людьми и не изучали их страсти (Вы это делали); иначе непонятно, каким образом Вы не могли склонить этих двух женщин к какой-нибудь уступке. Впрочем, я уже сказала Вам, что это было не возможно, потому что это причинит Вам столько беспокойства, что я не стала бы Вас просить. В самом деле, Ваша гордость пострадала очень много, и Вы досадуете, что при такой Вашей рассудительности Вы не могли примирить их. Того и должно было ожидать. Что причиною неуспеха? Вы предполагали в них рассудительность, тогда как её в них было не больше как в болтовне за карточным столиком или в собрании. Я думаю, (если их лучше понимаю нежели Вы) проложить к примирению другую дорогу. Так как они обе жалуются вам одна на другую, то соединитесь с каждою и браните ту, которой у Вас нет в доме. Я осмеливаюсь думать, они обе будут просить Вас о примирении. Этот план можно поручить г. В., но я думаю, он очень откровенен и презирает успех, приобретенный хитростью, и потому не будет следовать совету той, которая и пр.
ПИСЬМО XXVIII
Милая моя,
Вы умели наказать меня жестоко за план, который только и думала возложить на г. В., Вы пустились в описание характеров этих двух женщин, разобрали мой план и больше ничего не писали. В свой черед я накажу и Вас.
Герцог и герцогиня (граф и графиня Бирон, как Вы знаете) [123] ещё пользуются милостью Государыни; от их сурового или ласкового взгляда зависит бедствие или благополучие всех жителей Империи. Bсе повышения зависят от их благосклонности, его гнев причиняете гибель. Здесь нет никого, кто бы мог им противиться, напротив, все у них в руках. Герцог весьма горд, вспыльчив; когда рассержен, говорить с неумеренною запальчивостью. Если к кому он милостив, то весьма щедр на ласки и похвалу, но он непостоянен, переменяется без всякой причины, и часто так же преследует, как прежде любил. Поступая таким образом, он даже не может скрываться, но обнаруживает свою немилость самым убийственным образом. Он от природы осторожен, но кого любит, с тем обходится свободно; откровенен, но если видит, что откровенность неуместна или что не стоит труда рассказывать правду, то истины никогда не скажет. Он презирает русских и это показывает публично самим вельможам; я думаю, что это будет некогда причиною его паденья, хотя я сердечно уверена, что его верность к Её Величеству непоколебима, и он имеет в виду благо вверенной ему страны. Герцогиня высокомерна и угрюма, в её взгляде и приёмах видна суровость, и потому не может приобресть почтения, которое она силится внушить. Оно отдается ей только наружно; если признаться, то я, которая считаюсь её любимицей, и, как думаю, больше всех пользуюсь её благосклонностью, я не чувствую в ней в сердце своем того, что называется почтением, потому что приветствия, должные её сану, не составляют того, о чем я пишу, хотя вообще это понимают так, и она сама в этом случае обманывается. Так как она вдруг введена в высший круг общества, то остается до сих пор ещё не в своей сфере и думает, что для приобретения почтения должно быть гордою. Если бы она была частною женщиною, то она принадлежала бы к разряду тех женщин, коих доктор N. называет notables [124] , и я предоставляю вам спросить его как бы он назвал такую женщину, из самого высшего круга. Она не вмешивается в государственные дела, но показывает, что она все время, остающееся от личной службы Её Величеству, употребляет на воспитание детей и на работу. Она редко бывает в обществах, не отличается особенным умом, однако ж и не глупа; любит наряды. Вы восклицаете! «Она женщина, что же тут удивительного?» Может быть, это верно, но я предоставляю это решить мужчинам. Таким образом, я исполнила Ваше желание, рассказав Вам о двух важных особах на севере, и надеюсь (к большему достоинству моего рассказа) — Вам не нужно об этом знать что-нибудь более от Вашей и пр.
123
Герцоги Курляндские, но графы Российские (прим. OCR).
124
Аристократами (прим. OCR).
ПИСЬМО XXIX
Вместо того, чтобы освободить меня от таких задач, какие Вы мне давали, Вы требуете теперь большего. Я думала, что в последнем письме я составила Вам полное описание герцога и герцогини, но Вы предлагаете и после того множество вопросов. Я буду отвечать на них по порядку.
Герцог по-прежнему считается при дворе Великим Камергером, несмотря на то, что он принадлежит теперь к правительствующим особам [125] . Герцогиня считается первою статс-дамою [126] , с тем только отличием от других придворных дам, что она со времени нового достоинства садится в присутствии Государыни, как Великие Княгини, и в публичных собраниях целует руку Её Величества. Они живут во дворце, но при себе имеют в услужении также чиновников, какие составялют двор Государыни. Только штат их состоит из их собственных подданных, которые их всегда окружают. При Герцоге находятся камергеры, и при Герцогине — фрейлины, во время выездов имеют свою ливрею и экипаж, которые отличаются величайшею пышностию.
125
Обер-камергер — должность придворная, а не гражданская и не военная. В его подчинении находились камергеры (руководители дворцовых служб) и камер-юнкеры (комнатная обслуга личных апартаментов императора). Бирон же, как помним, фактически исполнял функции статс-секретаря (канцлера) и, помимо этого, управлял Курляндией (с 1737 года). Согласно Табели о
126
Придворное звание, соответствующее III категории Табели о Рангах. Поскольку Бирон находился в придворном чине обер-камергера (что соответствует гражданскому чину действительного тайного советника), то его жена должна была носить чин "жены действительного тайного советника" (II класс). Т. о., супруги Бирон оба были обижены чином (прим. OCR).
Граф Остерман [127] возведен в достоинство вице-канцлера Империи и управляет всеми делами, которыми прежде занимался герцог. Его почитают теперь в Европе величайшим министром; так как искренность при этой должности не есть необходимое качество, то он в самом деле успевает своим предприятиям дать блестящий успех. Он образован, красив, и когда перестает быть министром, то весьма занимательный собеседник. Он родом вестфалец и сначала был домашним секретарем у голландского адмирала. Пётр Великий, увидев бумагу, переведенную им на русский язык, призвал его к себе. Проницательный ум сего монарха открыл в нем быстрое соображение, взял его к себе и возводил постепенно до того поста, которое он теперь занимает. По предложению Петра I он вступил в супружество с природного русскою, девицею отличной красоты, знатною по роду и богатству [128] ; но сам Остерман остается лютеранином. Он не богат и даже беден, смотря по месту им занимаемому. Он был дядькою Петра II и главным орудием падения Меншикова, но он был вытеснен Долгоруким, главным любимцем юного монарха, и многие думают, что одна только смерть Петра II избавила графа от погибели, потому, что любимец [129] страшился его тонкости и опытности, чему доказательство видел он в низвержении Меньшикова. Он весьма вежлив с женщинами, но никогда не нарушал покоя нашего пола, от того любовные его похождения никогда не делали шуму и теперь он кажется смотрит на женщин как на забаву и на приятные игрушки (т. е. в свободное время, когда он может несколько часов провести в пустых разговорах). Здесь он принадлежит к числу тех людей, которые ищут смысла там, где слышат одну только бессмыслицу. Я знаю, что Вы считаете наш пол удивительно склонный к болтовне и в этом убеждаетесь примером той, которая и проч.
127
Андрей Иванович (Генрих Йоганн Фридрих) Остерман. Пожалован чином вице-канцлера при Екатерине I, и графским достоинством — при Анне Иоанновне, в 1730 году. После удаления Бирона оказался во главе правления. По воцарении Елизаветы Петровны арестован, предан суду и приговорен к колесованию. Помилован «из-под топора», сослан в Березов, где и умер через шесть лет, в январе 1747 года, страдая подагрой и практически не выходя из дома (прим. OCR).
128
Марфа Ивановна Стрешнева-Остерман, дочь Ивана Родионовича Стрешнева — стольника и ближнего боярина, «дядьки» Петра I, и двоюродная правнучка родной бабки Петра.
Хотя фон Манштейн и характеризовал её как «…одно из самых злобнейших существ на свете», оказалась любящей и верной женой, подарив мужу четверых детей. Когда граф Остерман был сослан в Березов, последовала за ним, несмотря на Высочайшее дозволение остаться в имении.
В течение шести лет Березовской ссылки она будет ухаживать за ним, страдающим подагрой. Через два года после его смерти, в 1749 году, получит разрешение вернуться, и в 1750 году прибудет в Москву, где и проживет до самой своей кончины в 1781 году (прим. OCR).
129
Долгорукий (прим. OCR).
ПИСЬМО ХХХ
Милая моя,
Мне нет от Вас покою, берегите и себя. К графу Остерману присоединены ещё два лица, которые теперь составляют Тайный Совет [130] . Один из этих сановников есть князь Черкасский [131] , природный русский [132] , первый вельможа (и, по мнению народа, лучший), величайший богач, имеющий до 30000 душ крепостных крестьян [133] и одну дочь, которой должно достаться это имение [134] . Что касается до его наружности, то он гораздо больше в ширину нежели в длину; большая его голова склоняется к левому плечу; его брюхо, которое так велико, перегибается напротив к правой стороне; ноги, весьма короткие, всегда в ботфортах, как в больших собраниях так и при торжествах. Наконец венец всему, он по своей молчаливости, кажется, ни с кем в обществе никогда не говаривал, разве некогда в славных ассамблеях [135] , которые знаете Вы и я. Но его богатство и род сделали его необходимым при занятии сей почетной должности. Он, без сомненья, сделает не много и не будет мешать советникам своим красноречием.
130
Верховный Тайный Совет был упразднен Манифестом от 4 марта 1730 года. Речь идет об изменениях в созданном в 1731 году Кабинете Министров. (прим. OCR)
131
Алексей Михайлович, кн. Черкасский, 1680–1742. Был губернатором Сибири, затем сенатор, действительный тайный советник, и с 1731 года — кабинет-министр. Человек основательный, осторожный и честный. (прим. OCR)
132
Князья Черкасские ведут свой род от Меле-Али-Ашрафа Абдуль-Нази, султана египетского Инала, владетеля Большой Кабарды с 1460 года.
Ныне Михаил Борисович, кн. Черкасский 18 поколения, трудится в ракетно-космической корпорации «Энергия» в подмосковном Королёве, а сын его, Михаил Михайлович, 1989 г.р., кн. 19 поколения, закончил Аэрокосмическую школу-гимназию в том же Королёве:-) (прим. OCR).
133
Поколенная роспись рода князей Черкасских называет цифру в 70 000 (прим. OCR).
134
Варвара Алексеевна, с 1742 г. — камер-фрейлина Высочайшего двора (первая камер-фрейлина в России). Выдана за Петра Шереметьева, чем и положила начало богатствам рода Шереметьевых (прим. OCR).
135
Ассамблеи — так Пётр I называл устраиваемые им пиры — сначала дружеские, и затем и предназначенные для всего двора и иностранных гостей. Отличались свободой нравов — в основном касаемо употребления алкоголя, а также обязательностью явки:-) Вводились Петром для того, чтобы дать народу пример западного вечернего времяпрепровождения. (прим. OCR).
Другой кабинет-министр, граф Ягужинский [136] , весьма красивый мужчина; лице его хотя не отличается правильностью, но исполнено величия, живости и выражения. В обхождении свободен, даже небрежен, и что в другом показалось бы недостатком в воспитании, то в нем весьма естественно, так что никто не может быть им недовольным. Владея такою свободою в обращении, что каждое действие его кажется как будто случайным, он имеет преимущество, привлекать к себе взоры всех; и как бы ни велико было собрате, он кажется первою особою; одарен умом высоким рассудительностью и живостью, которая так ясно выражается во всем, что, кажется, исключительно составляете его характер; в самом деле, он в один день делает столько дел, сколько другой не может сделать в неделю.
136
Павел Иванович Ягужинский. Генерал-аншеф, обер-прокурор, обер-шталмейстер и и кабинет-министр. Происходит из незнатного литовского рода. Начал службу в Преображенском полку в 1701 году, у Петра I был денщиком. при Екатерине I жалован орденом св. Андрея Первозванного.
Участвовал в заговоре против Анны Иоанновны в 1730 году («заговор верховников»), но, усомнившись, предал заговорщиков и, сказавшись Анне Иоанновне, дал ей совет отречься от «кондиций». Верховный Тайный Совет успел арестовать Ягужинского, но вскоре его пришлось освободить. В 1732 году императрица, от греха подальше, направила его послом в Берлин, лишив должности обер-шталмейстера. В 1734 году вернула и должность, и его самого, назначив кабинет-министром. Имел репутацию человека честного из честнейших, откровенного и прямого, но крайне вспыльчивого и неуживчивого.
В описанное время уже сильно пил, и, будучи подшофе, не стеснялся обзывать прочих "птенцов гнезда Петрова" "ворами и жуликами", за что, естественно, отнюдь не был любим высшими сановниками государства (прим. OCR).
Если кто просит у него покровительства, то отказываете прямо, если не можете оказать его. «Я не могу вам служить, отвечаете он, потому и потому;» если не может решиться вдруг, то назначаете просителю время для ответа, и тогда отвечает: я буду стараться, или — не могу стараться по такой и по такой причине. Но если он уже обещаете что нибудь принята на себя, то скорее умрёт, нежели нарушит обещание. Выражает свои мысли свободно, без лести пред самыми высшими сановниками. Если первый сановник империи поступает несправедливо, то он порицает его с такою же свободою, как и низшего чиновника. Это на его месте так опасно, что за него не могут не трепетать его друзья.