Письма с войны
Шрифт:
Глава 17
Май 18, 2005. Ирак, Местоположение неизвестно
Солнце немилосердно жгло шею Эммы, сидевшей у колонки посреди далёкой иракской деревушки. Они должны были обеспечить защиту какому-то воротиле, искавшему «пути развития для стран третьего мира». Проще говоря, они защищали богача, присосавшегося к очередной нефтяной скважине. Конечно, местным они этого не говорили, но Эмма ведь знала, что жители деревни далеко не глупые. И им приходилось терпеть
Плюсом пребывания их отряда здесь было то, что в обмен на вынужденное гостеприимство они должны были помочь местным построить мечеть. Конечно, Свон считала, что госпиталь был бы полезнее, но её никто не спрашивал, и девушке оставалось только выполнять приказы.
Сейчас она сидела на камне у колонки, ожидая дальнейших указаний и перечитывала последние письма. Эмма получила целую стопку конвертов, большинство были от Реджины и Августа, несколько от Руби и Тины, было даже одно от Мо Фенча. Цветочник сообщил, что её заказ доставлен в особняк и добавил, что следующий будет выполнен за счет заведения – в благодарность за жертвы, на которые она идёт, защищая страну. Прочитав это, девушка улыбнулась.
Когда идея с цветами пришла ей в голову, шансы связаться с "Игрой шипов" казались ничтожными. Эмма попросила Августа перевести нужную сумму на счет магазина из Бостона, и тот охотно согласился помочь. Но вот пятнадцатиминутный разговор с мистером Фенчем заставил её понервничать. Пока она объясняла мужчине, в чем дело, блондинка чувствовала себя, как подросток, который просит у строгого отца разрешения встречаться с его любимой дочкой. Она не знала, захочет ли Мо помочь ей, и сработает ли это, но последнее письмо Реджины убедило Эмму, что оно того стоило.
Ты не перестаешь меня удивлять – говорилось в письме – я не знала, что и думать, когда увидела на крыльце Феликса. Ты знала, что он теперь работает в магазине? Но это было очаровательно. Не уверена, что ты планировала это, но цветок и твоё письмо принесли в день, когда мы праздновали день рождения Генри. Мы весь вечер пересматривали твое видеопослание. Может быть, это просто счастливое совпадение, но точно могу сказать, что в тот день оба Миллса чувствовали себя именинниками.
Я тоже постоянно думаю о тебе. Возвращайся к нам невредимой.
Я тоже тебя люблю.
Реджина.
Лицо солдата озарилось улыбкой. От этих трёх слов по жилам побежал ток. Они наполняли её силой и счастьем. Сейчас Эмма готова была горы свернуть. Удивительно, со времени их украденной счастливой недели в Бостоне прошло три месяца, и маленькая розочка и короткие письма – теперь их единственные напоминания друг о друге. И, несмотря на это, их с Реджиной чувства не стали слабее.
Молодая женщина, одетая в абаю подошла к колонке, неся на плечах шест с двумя вёдрами. Остановившись, она поставила их на землю и опустила голову, избегая смотреть на Эмму. Девушка к этому привыкла и уже давно перестала обижаться. Женщину могут забить камнями только за то, что она вежлива с солдатом. Для них она враг.
– Она, вроде, ничего, да? – Кеннеди опустился на землю, садясь рядом, и кивнул на девушку, пытавшуюся наполнить вёдра. Каждый раз, когда она нажимала на рычаг, из колонки выплёскивалось лишь немного воды.
Эмма бросила на девушку короткий взгляд, замечая тёмные глаза и загорелую кожу лица, хиджаб скрывал всё остальное. Блондинка уважала приверженность этих людей своей религии и их преданность традициям, даже если сама не разделяла этих взглядов. Эмма не верила в бога, жизнь у Джонсонов привила ей отвращение к любой религии, да и слишком много плохого она уже увидела в жизни. Не верилось, что бог, существуй он на самом деле, допустил бы такое. В то же время, красота окружающего мира, его пейзажи, которые она видела в своих поездках, красота людей, которых она встречала, их внутренняя красота, прежде всего, научили Эмму верить в добро и допускать существование каких-то сил вне пределов человеческого понимания.
Почувствовав взгляды солдат, девушка обернулась и неожиданно, робко улыбнулась им. И, видя улыбку девушки, обращенную к ним, чужакам, вторгшимся на её родину, захватчикам, пришедшим к ней домой, чтоб навязать свою волю, врагам, представляющим угрозу, Эмма снова поверила, что добра в мире все-таки больше.
– Да, – ответила она на вопрос Кеннеди.
– И-и-и, – протянул Кен, – Эмма подняла на него взгляд и увидела сальную многозначительную ухмылку, – ты бы поимела её?
Блондинка закатила глаза в ответ и дернулась, собираясь встать. Письмо выскользнуло из ладони и приземлилось на валун рядом с Кеннеди. Прежде, чем Эмма успела ему помешать, парень схватил письмо, нагло пробегая его глазами. Эмма нахмурилась, когда он, ухмыльнувшись, на неё посмотрел:
– Вау, ты любишь её, сейчас расплачусь.
Эмма выхватила листок из его руки, поморщившись, когда услышала, как разорвалась бумага. Часть, оставшаяся у неё в руке, была смята, и девушка не хотела даже думать, насколько пострадала половина, которую держал Кеннеди. Ударив локтем ему под рёбра и пнув парня в голеностоп, она забрала письмо. Оно было смято и порвано. Аккуратный почерк Реджины теперь выглядел, как записка, нацарапанная впопыхах на салфетке. Грязь на имени. Слово «люблю» - доказательство того, что где-то её действительно любят и ждут – разорвано надвое. Эмма пришла в ярость.
– Еблан! – от её толчка Кеннеди с глухим стуком упал на землю. Молодая женщина испугалась и убежала, успев наполнить только одно ведро.
Пнув лежащего на земле Кеннеди, Эмма отвернулась от него и, бормоча проклятия, сложила части листа вместе, словно они могли каким-то чудом срастись:
– Блядь, ну же…
На спину тяжело навалились, и девушка автоматически выставила руки перед собой, чтоб смягчить падение. Теперь, отплёвываясь от набившейся в рот грязи, она поняла, что значит «жрать землю». Эмма поползла вперед, пытаясь сбросить с себя Кеннеди и, едва высвободив ногу, сильно пнула его в плечо.