Письма солдат
Шрифт:
— Отрубите сырьевой импорт, отрежьте и заберите себе нефть, селитру, каучук, бокситы, продовольствие Южной Америки. Только тогда вы сможете снизить выпуск военной продукции у противника, его экономика будет работать с перебоями.
Перст Игнатьева уперся в точку на севере Южной Америки.
— Голландская Гвиана, больше половины импорта глинозема в Штаты. Сырье для производства алюминия. Уточню, мы тоже наращиваем закупки глинозема по всему миру. Алюминий. Алюминиевые сплавы. Это ваши самолеты, Григорий Афанасьевич и Петр Алексеевич. Без
Вечером после совещания и всех встреч Дмитрий в одиночестве прогуливался по парку. Этот день его порядком утомил. Алексей тоже свалил обязанности радушного хозяина на императрицу и сбежал в свой тайный кабинет на чердаке. От приглашения составить копанию князь аккуратно отказался.
Многое требовалось обдумать, переварить. Дмитрия несколько напугал намек сюзерена, дескать: «Тебе князь придется вникать в эти дела». Не хотелось бы, один только Ближний Восток поглощал все силы и время. Это оказались такие Авгиевы конюшни, что и полудюжины Гераклов мало.
Ноги вынесли князя к Ламским прудам. Уютное местечко. Здесь хорошо думается на светлых лужайках. У большой березы Дмитрий остановился. На скамейке на берегу сидели мальчик и девочка. Гимназисты, младшие классы. Прекрасный возраст, когда возможна настоящая искренняя дружба без остатка.
Несмотря на возраст, Дмитрий сохранил остроту зрения. Он хорошо видел девочку в легком платье с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами. Еще не оформившаяся детская фигура, милое личико. Руки девочки сжимал в ладонях подросток в гимназической форме.
Князь осторожно отступил за дерево. Не хотелось тревожить детей. Обоих он хорошо знал. Знал истории с женитьбами отца и деда мальчишки. По делам службы общался с царственным дедом девочки. Кирилл и Астрид хорошая пара. Пока они дети, но детская дружба иногда перерастает в нечто большее. Да, князь хорошо помнил историю отца своего сюзерена. И своего родного дяди со стороны мамы заодно.
Глава 6
Атлантика
22 июня 1941. Кирилл.
С подпалубной галереи открывается великолепный вид на скалистые обрывы, горные хребты и вулканические пики в белых тиарах. Острый глаз летчиков различал домишки на склонах рыбацкие лодки под берегом. Вот он какой овеянный мифами и легендами Тенерифе! А если перейти на левый борт, пред тобой во всей красе предстает вырастающий из океанских волн скалистый Ла-Гомера.
Кирилл Никифоров в очередной раз пожалел, что пожадничал и не купил фотоаппарат. Не каждый день Господь дает лицезреть такие виды. Не каждый день над океаном такая великолепная погода. Не каждый день выпадает шанс увидеть Канары.
— Господин прапорщик, наслаждаетесь круизом?
— Так точно, господин поручик, — Кирилл даже не обернулся на вопрос комэска.
Борис Сафонов оперся локтями на стальной лист ограждения галереи, улыбнулся яркому тропическому солнышку.
—
— Увы, знаю меньше твоего. Тебя хоть Черепов иногда просвещает, — ответствовал Никифоров. — А что до капитана первого ранга Кожина, то он на берегу дядя. С момента выхода из Либавы видел его два-три раза издали.
— Понимаю. Я так спросил.
Кирилл нахмурился, мало кто из соратников знал о его родстве с командиром «Выборга», сам предпочитал не заострять, не кичится и не вспоминать. Не та вещь, которой принято хвалиться. Да и не имел командир авианосца власти над летным составом своей авиагруппы. На корабле даже кают-компании разные для моряков и для офицеров с крылышками на кокардах. Только полковник Черепов имел доступ в морскую кают-компанию. Он же подчинялся командиру корабля.
— Боря, я все спросить хотел, это ты мне подшаманил с переводом на «Выборг»?
Сафонов прищурился, бросил на командира звена чуть ехидный взгляд.
— Ты сам как думаешь?
— Даже не знаю. Пока в Гатчине учился, думал, вернусь к ребятам на «Евстафий», и не гадал, что такой финт вывернется.
— Буду честным, меня спрашивали, просили назвать имена асов, жестких морских волков с клыками в крови. Среди прочих, написал твою фамилию. А вот решение принимали уже выше. Константин Александрович поделился, его в штаб флота вызвали чтоб даже не дать, а спросить: готов ли принять такое назначение?
— Интересные дела творятся. Никогда не думал, что георгиевский вымпел задатком дается. Как бы не пришлось….
— Придется, — лицо Бориса Сафонова исказила гримаса.
Было с чего. В России давняя морская традиция присвоения георгиевского звания кораблям. Это либо за небываемый подвиг, редкую победу, непомерную отвагу, либо в память о героическом корабле. Это надо выйти победителем из сражения один против эскадры. Однако, вдруг на самом верху решили нарушить традицию. Новейший легкий авианосец «Выборг» сразу после ввода в строй поднял Андреевский флаг с щитом святого Георгия. На церемонии присутствовал сам самодержец, о чем свидетельствовал групповой фотопортрет офицеров корабля с императором.
Званием не ограничились. Авиагруппу собрали за считанные недели из лучших морских летчиков флота, многие с крестами, и не с одним. Ясное дело, необычный корабль. Формально «Выборг» входил в состав Соединения эскадренной службы Тяжелой дивизии Эскадры Северного флота, но все понимали, корабль с такой летной группой не будут держать в эскорте линкоров.
— Кирилл, я о чем сказать хотел. Ты хороший летчик, летаешь, как ходишь, дерешься как поэму читаешь. Но ты офицер. Ты должен не руками, а головой работать, не чувствовать, а знать. На тебе трое парней висят. Пока время есть, учись думать в бою за все звено, учись быть командиром. Мне нужен офицер, а не манда конская со звездочками на погонах. Понял?