Письма живых
Шрифт:
Поручик Мизерницкий со своими саперами пытался отделить крылья с двигателями. Должны же быть винты и фиксаторы. Все видели, как самолеты с отсоединенными крыльями перевозят. Свободных людей фельдфебель Генералов повел на работу. День не закончился, урок не выполнен.
Никифоров пошел к своей машине. Время до ужина есть, батальон раскидан на половину острова, всех надо проведать, посмотреть, проинспектировать. И заявки в планшете копятся. Отдельная работа, ночью при свете лампа разбирать, гонять интендантов, ругаться из-за каждого мешка цемента и каравана
— Ну бывайте, Евгений Николаевич, — капитан протянул руку сопровождавшему его подпоручику Шперлингу. — Эх и нападало самолётов на наш остров. Неприятное приключение вашей роте выпало
— Хорошо, что не бомбы, — офицер пожал плечами. — Знаете, Иван Дмитриевич, на той стороне не лучше. У меня брат в авиации. Пишет, постоянно на Панаму летают. Не только наши русские, с германцами и англичанами посменно работают.
— Тяжело?
— Очень. Зенитка на зенитке. Перехватчиков уже мало, но все равно, не бывает вылетов без потерь. Я вот смотрю на наших зенитчиков, и вспоминаю брата.
— Хоть с союзниками работают, — Никифоров не знал, что и сказать. Любые слова казались глупыми, наивными, или излишне пафосными.
— Все равно, цель тяжелая. Когда это все закончится, Иван Дмитриевич?
— Не знаю. Наверное, как до Флориды и Мексики дойдем, так легче будет.
— Хорошо бы. Очень хочется надеяться.
Глава 8
Атлантика
23 мая 1942 Кирилл.
— Кирилл, ты везучий человек, — громко провозгласил фельдфебель Марченко. — В отряде любят. Плечи офицерскими погонами обросли. Орден обмывали. Сестру нашел.
При этих словах собравшаяся во дворике Крюковых казарм компания притихла. Сам поручик Никифоров спокойно созерцал кусочек неба над головой. К несколько бесцеремонной манере Антона Марченко все давно привыкли.
— Поручик, держите себя в руках! — Арсений Ворожейкин сделал серьезное лицо. — Вас позавчера на Сенатской площади видели. Доложите по уставу: когда свадьба?
— Ты лучше скажи, друг поручик, когда «Выборг» в море уходит?
Над двориком пронесся громкий вздох.
— Вот тебе и ответ, — продолжил Кирилл. — Какая может быть свадьба, если я не знаю, вернемся ли в этом году домой?
— Извини, Кирилл Алексеевич, если задел. Действительно видели тебя с барышней. Завидую, если честно. По-хорошему завидую.
— Дурацкая шутка, господа, — тряхнул головой поручик Сергей Оболенский. — И вообще, забываете, что по Морскому министерству проходим. Офицер званием ниже капитан-лейтенанта или штабс-капитана жениться может только с разрешения командования. Правила знать надо. Унтерам легче, рапорт писать не нужно.
Кирилл бросил на Оболенского короткий взгляд, кивнул ресницами благодаря за своевременное вмешательство. О свадьбе он не думал, хотя был уверен на все сто, предложение сделает. Есть только один маленький вопросец. Вру, не маленький и не один. Не время в общем.
В казарме банально скучно. Полковник Черепов
О посещениях известных злачных заведений с доступными барышнями тоже трепались. Когда еще грешить как не в молодости? Денежное содержание, накопившиеся боевые и премиальные позволяли гусарствовать.
Поздно вечером через два дня после разговора с намеками Кирилл вернулся в казарму из очередного увольнения. За бесконечный весенний день он успел почти все. С утра поехал на метро в Сосновку. Не забыл заскочить в лавку за набором конфет. Большая коробка с шоколадными и марципановыми шедеврами обошлась в круглую сумму, но оно того стоило. Украшенная фольгой и цветной бумагой, со штампованными фигурками коробка скрывала целое богатство.
— Молодежь, это на всех! — провозгласил молодой Никифоров водружая подарок на стол.
Первой к конфетам потянулись близнецы Евстафий и Валя.
— Ой! Дядя Кирилл! — девочка восхищенно глядела на шоколадный самолет.
— Брат, ты с таким летает? — глаза Юли широко раскрылись.
За последние дни девочка полностью акклиматизировалась. Как тихонько шепнула тетя Лена, на ребенка повлияло появление родного взрослого брата. Родная кровь творит чудеса. Юля уже не стеснялась, с радостью и задором участвовала в играх с кузенами, сама просила взрослых почитать книжку.
После обеда встреча с Ингой. На этот раз Кирилл ждал девушку в Александровском саду у фонтана в створе с Вознесенским проспектом.
— Спасибо! — девушка чуть не задохнулась от восторга принимая огромный букет нежно-розовых роз.
— Это тебе. Оттеняет твою красоту.
— Кирилл, ты знаешь, что неприлично дарить красные розы девушкам?
— Розовые можно, — тихим голосом.
Кирилл взял девичью руку и нежно коснулся губами. Поднял голову и замер. Столько чувства в этих синих глазищах! Сердце стучит, как перед взлетом. Ноздри расширяются, уловив аромат духов.
— Инга, я боюсь это сказать. Не имею права обещать, — глубокий вздох. — Боюсь посеять надежду.
— Ну, Кирилл.
— Инга, милая Инга, прошу тебя, дождись пока не закончится война.
— Глупый мой мальчик, — девушка провела пальчиками по щеке мужчины. — Я жду. Буду ждать.
— Я люблю тебя, Инга.
Этот вечер. Эта девушка с выбивающимися из-под шляпки рыжими локонами. Это чудо с букетом цветов намертво впечаталось в память. Увы, поцеловать в губы Кирилл так и не осмелился, хотя раньше, в той же Норвегии вел себя куда смелее.