Письма. Часть 2
Шрифт:
Тьер всё еще лежит и от Льва Эмилиевича — ни звука. М. б. он потерял мой адрес? Или — раздумал? Тревожусь. А запросить — не решаюсь, тем более, что (не дай Бог!) он, может быть, серьезно — болен, а я тут — с Тьером!..
Словом, Тьер лежит — и ждет.
Продаю еще свой трехтомный (полный) словарь Даля и два тома (очень редких!) писем русских царей и цариц — всё это в отличном виде. Может быть запросите кого-нибудь из своего окружения?
Письма очень эффектны для библиотеки, в отличных переплетах (кожаный корешок, золотое тиснение). Собственно — 4 тома, но переплетены в два.
ПИСЬМА
Москва, 1861 г.
— много факсимиле. Начинаются письмами Петра к Екатерине, кончаются Анной Иоанновной. [1697]
Их мне когда-то подарила Е. А. Извольская, дочь посла. Мечтаю получить за них 100 фр. — ст'oят.
________
1697
Екатерина I Алексеевна (Марта Скавронская) — российская императрица, вторая жена Петра I; Анна Иоанновна — российская императрица, племянница Петра I.
Мечтаю (совсем уже по-другому!) о Вашем приезде. — Когда? — Если на 2 дня: первый — вместе за город, второй — непременно — на какой-нибудь чудный фильм: есть — чудные.
Как здоровье Веры? Как здоровье Lucien? Пишите про себя и него, верю, что всё хорошо — и будет хорошо.
Простите за короткое письмецо: ждут очередных восемь оттисков с восьмижды восемью опечатками — на каждый. [1698]
Погода, кажется, исправляется, к Вашему приезду будет лето.
1698
«Повесть о Сонечке» (Русские записки. Париж; Шанхай. 1938. № 3).
Жду весточки и обнимаю
МЦ.
Р. S. Прилагаю бельгийскую марку. Вашу же, на к<отор>ую не попало штемпеля: подклейте бумажным клеем — и вновь наклейте — мне же!
21-го мая 1938 г., суббота
Vanves (Seine)
65, rue J. В. Potin
Дорогая Ариадна!
Отчего молчите? Надеюсь, все Ваши (Lucien включая) — здоровы?
А если не пишете — из-за Тьера, который все лежит и лежит и о котором никто не спрашивает — Ариадна! не ст'oит ставить между нами — хотя бы книги! Книги должны сближать, а не рознить, и я знаю, что Вы все сделали, чтобы мне помочь, а дальше — не наша воля.
Я — всё то же, с той разницей, что часть вещей продала (конечно за гроши, но я ведь не коммерсант — с чувством великого облегчения:
выбыли моя громадная кровать, зеркальный шкаф и огромный дубовый стол, и еще другое предполагается. Я — ГОЛЕЮ.
Сейчас галопом переписываю стихи и поэмы за 16 лет, разбросанные по журналам и тетрадям, в отдельную книжку — и просто от стола не встаю.
Поэтому — кончаю, и обнимаю Вас, и прошу писать!
МЦ.
Очень надеюсь, что у Вас всё хорошо.
Сердечный привет Люсьену.
27-го мая 1938 г., пятница
Vanves (Seine)
65, rue J.
Дорогая Ариадна,
Наконец-то! И письмо, и весть быстрого приезда, только — непременно предупредите, когда у меня будете: все утра я занята рукописями, а после завтрака часто ухожу по неотложным делам, из коих неотложнейшее — зубной врач. Так что мне непременно нужно знать, заранее. Второе — умоляю! — если не можете известить ещё из Брюсселя, дайте мне тотчас же по приезде, еще с вокзала — pneu, с Вашими предложениями, — только не телефон, с которым я не умею обращаться, к<отор>ый — если мне даже дают трубку в руку — для меня ужасное событие, не считая того, что наша почта (ванвская) от нас — далёко, и я каждый раз забываю дорогу — и плутаю — а Мур не всегда свободен (учительница). Телефон для меня — катастрофа, а pneu приходит тотчас же. Только не забудьте, для ответа. Ваш адрес, я его, конечно, забыла.
Ах! были бы деньги — проехали бы с Вами в Шартр! Ведь это — близко, и никогда не виданно…
Самое лучшее — если бы Вы могли выбрать день и час ещё из Брюсселя, тогда бы у меня было время пристроить Мура — всё так сложно — но если бы (в случае хорошей погоды) — в Версаль (вместо Шартра!) — мы могли бы взять его с собой, он не слушает — или думает о своем.
Сл'oвом, на Ваше усмотрение.
Только — умоляю — не телефон! и очень прошу — не забудьте дать Ваш адрес: у меня в памяти B<oulevar>d Exelmans, [1699] а номер — улетучился.
1699
Бульвар, расположенный рядом с улицей, где жили родители А. Берг.
Обнимаю и жду
МЦ.
Свободна я только от 2 ч., но сейчас дни — длинные!
Можно, если на Версаль мало будет времени, просто в наш лес — 5–7 мин<ут> на автобусе. Только будьте на не слишком высоких каблуках: лес — в гору.
А лес — чудесный! Только бы дождя не было…
Словом — жду.
15-го июня 1938 г.
Vanves (Seine)
65, rue J. В. Potin
15-го <мая> [1700] июня 1938 г., среда NB! если бы — мая!
Дорогая Ариадна! Это уже не жизнь — только рукописи. Рукописи, черновики, выписки из записных книжек с 1926 г., корректура оттисков, вся ежедневная работа за 16 лет, — всё это меня перерастает, «как будто тихие волны сомкнулись над её головой» (знаменитое место у Тургенева в Дворянском Гнезде: Лиза), не тихие волны, а волны — Тихого! Всё это — судорожно, в явном сознании, что не успею:
1700
зачеркнуто
(Андрей Шенье. Стихи 1918 г., а к'aк сбылось — в 1938 г.)
_______
Поймите, что я половину написанного не могу взять с собой, поэтому оставляемое (нужно думать — навсегда: покидаемое) должна оставить в порядке. Над этим и бьюсь — три месяца. А нужен — год. Уже с 6 ч. сижу, но нужен — покой, его у меня нет, вместо него — страх.