Пистолет с музыкой. Амнезия Творца
Шрифт:
– Ты меня забыл? – спросила она.
– Я все забыл. До вчерашнего дня я был другим человеком. Даже сейчас не помню, как мы расставались.
Она опустила глаза.
– А меня не забыла? – Он боялся спросить что-нибудь не то.
– Нет. Со мной было другое… Но тебя, Эверетт, я всегда помнила. Кажется, я скорее забуду себя.
– Но ведь и я забыл себя, – произнес он. – Именно это со мной и случилось.. А тебя я вспомнил раньше, чем всех остальных. В снах, – уточнил он.
Она улыбнулась:
– Ты
– То есть?
Она коснулась его щеки:
– Трудно объяснить. У меня ничего не осталось, только воспоминания о тебе, о том, как мы были вместе. Пришлось себя воссоздавать по этим клочкам памяти. Вот почему мне больно слышать, что ты меня забыл.
– Прости. Я…
– Ничего.
– Тут все так странно. А Кэйл?.. Он раньше бывал таким?
Она пожала плечами:
– Не знаю.
– По-прежнему чертова уйма пробелов… Тот дом у воды…
– Твой дом? Ты его имеешь в виду? Ты в нем жил перед тем, как уехал из города.
– Уехал из города? Давно это было? Она снова пожала плечами.
– Когда?
– Не спрашивай меня. – Она отвернулась.
Он растерялся:
– Что-нибудь не так? – Ясно, что не так: зернистая рябь по краям поля зрения. Как будто он глядит сильно сощуренными глазами. Укол Фолта, вспомнил он. Кончается действие.
– Ладно, только…
Она поцеловала его. Сначала в уголок рта. Кожу обожгло, он рванулся навстречу ее выдоху, но она уже отстранилась. Когда она снова подалась к нему, ее губы раздвинулись, между ними показался язык; и на этот раз он встретил ее губы, и она не отвернулась, а прижалась к нему. Он почувствовал ее тело, почувствовал, как в нем самом поднимается жар.
– Гвен…
Тут она исчезла, и Эверетт вновь оказался в полуподвальной комнате. По-прежнему Фолт сидел у окна и шел дождь.
Он стоял рядом с Илфордом и Фол-том на каменистом берегу острова Алькатрас, у самой воды. Дул прохладный ветерок, небосвод был удивительно чист и синь. Давно опустевшая тюрьма наводила Эверетта на мысли о вакавилльском лабиринте. И океан, различимый за скобой моста Золотые Ворота, отмечал финиш его бега на запад. Дальше лежит другая пустыня, но ее не пересечешь на краденом автомобиле.
После дождя Фолт и Илфорд усадили его в машину, перевезли через город к берегу, а потом – в лодке – на остров. По пути ему ничего не объяснили. Эверетт чувствовал, что обоим хочется сбежать от Кэйла, оставить в Доме саму память о его существовании. Но Кэйл жил в чертах отцовского лица; сходствобыло столь явственным, что Эверетт даже вздрагивал, когда его взгляд падал на Илфор-да. «Видит ли Фолт это сходство?» – думал он.
Прямо перед ними чайка описала круг над скалами и пеной, а затем ринулась навстречу ветру – крылья серпами, перья прижались к коже. Казалось, она застыла на месте.
– И долго ты в
Эверетт удивился, но не полез в карман за ответом:
Лет пять, не меньше Да? А ведь Развал меньше двух лет назад случился.
– В Хэтфорке я провел пять лет. Илфорд и Фолт переглянулись. Чайка повернулась хвостом к ветру и скрылась.
– Говоришь, машины там на бензине ходят? – спросил Илфорд.
– Да.
– А как же насчет химического распада в резервуарах?
– Эверетт, он прав, – сказал Фолт. – Бензин столько времени не хранится.
Хранится, не хранится, – какая разница, в его реальности и без того уйма прорех. Он все еще чувствовал те пять лет, прожитых в Хэтфорке, – пять лет Хаоса. Они никуда не делись, они висяг на нем, точно омертвелая конечность. Те пять лет прошли где-то с кем-то.
– Ладно, – произнес он. – Два года. После чего – два года?
– То есть?
– Ты говоришь – Развал. Что ты имеешь в виду?
– Ну, Эверетт, этого не объяснить. Все помнят какое-то бедствие. Но какое – вот вопрос. Тут мнения расходятся. Но ведь ты своими глазами побольше видел, чем любой из нас.
«Откуда он знает?» – подумал Эверетт. О своем недавнем прошлом он рассказывал одному лишь Кэйлу. Не Фолту и уж точно не Илфорду. «Неужели мои сны столько выдали?»
Или он сейчас говорит с Кэйлом?
Эверетт бросил украдкой очередной взгляд на Илфорда. Тот молча стоял и глядел на море. Невозможно было рассортировать отцовские и сыновние черты лица – кроме головной боли, это ничего не давало. Фолт заметил, как Эверетт разглядывает Илфорда, и печально улыбнулся, словно хотел сказать:
“Не бери в голову».
– А знаешь, ты похож на Келлога, – произнес Илфорд.
– В каком смысле? – буркнул Эверетт и подумал: «Знакомый упрек». Мелинда, вспомнил он. И сам Келлог.
“А может, Илфорд получает информацию прямо от Келлога?» – тоскливо подумал Эверетт. Это многое объяснило бы.
– Ты – из тех, кто делает дела, благодаря таким, как ты, происходит то, что происходит. Хэтфорк, Малая Америка… Тут ты не меньше Келлога поработал.
– Совсем напротив, – возразил Эверетт. – Я – универсальная антенна. Какой бы ни была местная концепция, я для нее гожусь.
– Ты не только принимаешь, но и передаешь. Искажая при этом местную концепцию.
Эверетт вспомнил хэтфоркскую еду, мыло, которое варили из кошек и собак. Неужели это он виноват в том, как там живут люди? От этой мысли стало тошно.
– У Келлога навязчивая боязнь радиации, но я тут ни при чем.
– Ты действуешь тоньше.
– Слабее. Так будет точней.
– Ты не осознаешь своих способностей. И это – единственное ограничение.
– Предпочту и дальше не осознавать. Наступило молчание. Оба смотрели на океан.