Пистолет с музыкой. Амнезия Творца
Шрифт:
– Очень мило, – ухмыльнулся Гарриман. – Но ему также следует понять, что лучше всего он изучит собственные возможности с нашей помощью. А пока исключительность Эверетта – не столько благо, сколько беда для него. Или я не прав, а, Эверетт?
Неужели – беда? Он проглотил еще кусочек сэндвича и сказал:
– Не думаю, что все так просто.
– Даун, ты слишком рано начала торговать его чувством социальной несправедливости. Эверетт путешествует, и он видит, может быть, даже лучше, чем ты или я, или кто-нибудь другой из здесь присутствующих, – видит, чем чревато неправильное использование,
– Да, – подтвердил Эверетт, стараясь не думать об Иди.
– Ошибусь ли я, если предположу, что вы бы чувствовали себя лучше, меняя ситуацию здесь, или где бы то ни было, к лучшему?
– Если бы я в это верил… – Что рассказал этим людям Илфорд? Чего наобещал? – Но я сомневаюсь, что верю.
– Правильно! – Гарриман хлопнул его по плечу и снова ухмыльнулся, как будто Эверетт прошел какой-то тест. – Вот это мы и хотим вам показать. На что вы способны. Но давайте послушаемся Илфорда и поговорим позже. Я собираюсь еще выпить. – Он двинулся в сторону кухни.
Глава 12
Даун со скукой на лице отошла к дивану и уселась рядом с седым и темноусым мужчиной, который выглядел старше нее. Поблизости стояли две парочки, шушукались и налегали на спиртное; когда Эверетт посмотрел на этих гостей, они поспешили кивнуть ему и улыбнуться. В комнате было полно людей на вид заурядных, как будто среди гобеленов, изображающих беды нынешнего мира, сохранился островок леденящего постоянства, нечто вроде музея восковых фигур. Может быть, точно так же выглядела и клика лидеров Вакавилля, прежде чем они превратились в телезвезд и супергероев комиксов?
Когда он снова повернул голову, усатый поднялся с кушетки, а незнакомая женщина – с кресла, и Даун представила их: Сильвия Гринбаум и Деннис Эрд. Эверетт постарался удержать новые имена в памяти. Сильвия Гринбаум была пучеглаза, полные губы влажно поблескивали. Вкупе с взрывной жестикуляцией это заставило Эверетта попятиться. Она продолжала с того, на чем остановилась:
– ..Между ними дошло до перетягивания каната. Мистер Три – ветхий такой старичок, любит по грибы ходить и болтать с коровами, ну просто слабенький, чудаковатый старикашка. Но верит, что он – немецкий ученый, изобретатель ракет, и будто бы это он взорвал мир! А нам полагалось разделять с ним угрызения совести, во сне, конечно, потому что он был уверен: все беды – из-за него. А второй – Хоппингтон в каталке, вроде кресла на колесах. Но он был моложе. – Она умолкла и застенчиво улыбнулась Эверетту. Усатый положил руку ей на плечо, и она, приободрясь, вновь затараторила:
– Он был форменный псих, еще хуже, чем Три. И они боролись за контроль, то один возьмет верх, то другой…
Должно быть, на лице Эверетта отразилось недоумение.
– Сильвия говорит о Западной Гавани, – пояснила Доун. – Она там жила, пока сюда не переехала. Она вроде вас, беженка.
– Может быть, они и сейчас дерутся, – сказала Сильвия. – Мы все там жили как в тюрьме, годами жили, кажется. Проклятое Богом место, правда, Илфорд мне сказал, вы еще похуже видели, он имел в виду тот городок, где все всегда
– Ну, это еще ерунда, – сказал Эверетт. – Я и пострашнее видал.
– А, вы про области, где идет война с пришельцами? Вы и там побывали?
– Сказать по правде, нет.
– Деннис, расскажи Эверетту. – Сильвия потеребила за рукав Денниса Эрда. При этом Даун Крэш взглянула на Эверетта, закатила глаза – дескать, сил моих больше нет, – и тихо отошла.
– Я эти сны давно ловлю, с самого Развала, – не без смущения пояснил Деннис. – Гнусные сны, тлетворные. О том, что я больной и бесполезный, гнию изнутри, и если с кем-нибудь заговорю, скажу, кто я такой, то и его отравлю. Затащу в этот больной, деградировавший мир. Не знаю, в чем тут причина… Кажется, у меня особая восприимчивость к излучению этого хозяина снов, кто бы он ни был и где бы ни жил. Наверное, он очень далеко. Тут больше никто его снов не ловит.
– Деннис здесь с самого Развала живет, – сказала Сильвия. – Но, похоже, не собирается выяснять, в чем тут дело.
– В общем, не жизнь, а сплошная борьба. По утрам просыпаюсь и верю, что я – не я, а эта жуткая заразная тварь из снов. Каждый раз приходится убеждать себя в обратном. А днем боюсь назвать вслух свое имя, или подпись оставить, или еще что-нибудь такое сделать – болезнь распространить боюсь. Но вам, наверное, незачем это слушать. – Он тяжело вздохнул, казалось, вот-вот заплачет. – Вообще-то недавно все изменилось. С тех пор как Илфорд вас привез, мне снитесь только вы.
– Илфорд меня не привозил. – В чем в чем, а в этом Эверетт был уверен. – Я сам приехал.
Наступила пауза, затем Эрд сказал:
– Как бы то ни было, мне впервые удалось отдохнуть. Я просто хотел вам об этом сказать. И поблагодарить.
– Гм… не за что, – сказал Эверетт.
– И я рада, что вы здесь, – произнесла Сильвия. – Наверное, так интересно будет работать с Илфордом и Гарриманом. Может быть, вы скоро и Западной Гавани сумеете помочь, как Деннису…
– Вообще-то я с ними еще не работаю, – сказал Эверетт.
Вернулась Даун и подергала его за рукав.
– Сильвия, извини, но я вынуждена похитить Эверетта. – Она повела его в тесный кабинет за лестницей. Он оглянулся, задержал взор на блюде, но не стал упрямиться. В темной комнате Даун указала на кресло, затворила дверь и положила окурок в пепельницу на столике. Он предпочел стулу толстенный ковер, Даун бесшумно упала рядом.
– Я не хотела к тебе подпускать Сильвию и Денниса, – сказала она. – Но они так мечтали с тобой познакомиться…
– Все мечтают со мной познакомиться, – проговорил он.
– Деннис рассказывал о своей беде? – Даун придвинулась к нему ближе – с такого расстояния он уже не мог видеть выражение ее лица.
– Ты про сны?
– Да. Можно, поделюсь своей теорией? Как это понимать? Намекает, что когда-то они уже разговаривали? Он должен вспомнить ее? Он отогнал растерянность.
– Нет.
– Я про того, кто внушает Деннису, что он – никчемный кусок заразной гнили. Что он ни с кем не должен разговаривать. Сказать?
– Ну?
– По-моему, это его бывшая жена. – Она расхохоталась.