Питер Брейн и его друзья
Шрифт:
Питер видел рисунок так, как он был напечатан в программке: 8
Энди и Морис видели его сбоку:
Ева и вдруг заинтересовавшийся Уильямсон видели его так, как Питер, только вверх ногами:
Они смотрели и смотрели, и вдруг рисунок поплыл куда-то, а с ним и одеяло, круги, прямоугольники и кресты. Потом Энди обнаружил, что круги начали вертеться, и его прошиб холодный пот: он вспомнил минуты, пережитые им под эстрадой.
— А это… это не чертёж магнитофона?
— Заткнись, олух, да заткнись же, мне как раз начал вещать
Руфь захныкала.
— Так ничего не получится! — крикнул Морис. — Ты отпугиваешь внутренний голос! Чтоб тебя…
— Да! — сказал Энди. — Если ты струсила, так уходи.
— Не уйду! — крикнула Руфь.
— В таком случае ты исключаешься. Нарушение дисциплины. Неповиновение приказу. Удались!
— Не удалюсь!
— Да перестань же визжать! — взмолилась Ева.
— Буду визжать, если хочу! Это вам нельзя визжать, а мне можно визжать! Можно, мо-о-ожно, мо-о-о-о-ожно! — продолжала она, вспомнив, как подействовало это слово на Энди накануне. — Мо-о-о-ожно!..
Последний вопль адресовался уже Питеру. Он смеялся, а Руфь, даже ещё больше, чем Уильямсон, не любила, чтобы над ней смеялись, — Внутренний голос сказал мне, что нужно, — сообщил Питер сквозь смех. — А вернее, провизжал. Вычел из «мороженого» четыре буквы и всё себе позволил.
— Что? — хором спросили Энди и Морис.
Даже Руфь перестала визжать и подозрительно, но с интересом уставилась на брата.
— Ты думаешь… — спросила Ева, протягивая руку к рисунку.
— Я думаю вот что. — И, опередив её, Питер указал карандашом на подпись под рисунком. — Если выбросить из слова «мороженое» «ро» и два «е», остаётся «можно». Верно?
— Да, — ответил Энди бледнея. — Ну и что?
— Вот тут и надо искать четвёртое слово.
— Где?
Питер повернулся к Морису:
— Любителям мороженого давали два сорта, так?
— Да, но…
— И ты говорил, что мороженое раздатчики брали из большой белой штуки, похожей на стиральную машину с двумя баками?
— Да, но… А! Понял!
— Этот рисунок — схема мороженицы. А то, что я принял за птичьи клювы, — это крест прямо посредине!
— Но ведь мороженицу увезли! — вмешалась Ева. — Сразу, как только кончилось состязание.
— Конечно. Но она такая тяжёлая, что на земле обязательно должен был остаться след. И точно посредине вы найдёте четвёртое слово… Погодите! — добавил Питер, увидев, что Энди и Морис бросились к двери. — Подождите немного… До того как завизжал внутренний голос, я смотрел на рисунок, а думал только о сетках. Я даже разозлился, потому что хотел сначала разобраться с рисунком. Но всё равно у меня прямо в ушах звенело: «белые разметки, внутренние сетки…» И вот теперь и это стало ясно. Что я вам говорил? Уж если голова у меня заработает, то долго не остановится.
— Как и язык, — вставила Ева.
— Ну говори же, старина, не трать времени попусту. Если догадался, так выкладывай.
Питер перевёл дух.
— Ну вот: белая разметка… Я начал с этого. Белая разметка…
— Белая? — Почему-то Энди представились громоздящиеся друг на друга белые шарики, о которых ему не хотелось вспоминать.
— Да, на теннисном корте. Сетки по сторонам. Сетка внутри и судейская вышка.
— Ну конечно, он отгадал всё верно! — воскликнул Морис. — Пошли! Не то Жирняга…
— Да постой ты! Куда пошли? — спросил Энди. — Корт большой.
— Да, «шагай-ка вперёд» — это не совсем ясно, — признался Питер. — Но, наверное, надо идти от корта, от судейской вышки. Сначала вперёд, а потом пять шагов направо… Э-эй!
Но все, включая и Руфь, уже мчались вниз по лестнице. Через пять шагов нужно было поискать в канаве — об этом они и сами догадались.
15. ПОСЛЕДНЕЕ СЛОВО
— Отыскали, отыскали, отыскали! — хором распевали искальцы, торжественно входя в комнату Питера через полчаса. — Отыскали, отыскали, отыскали ещё два!
— Ну-ка, покажите, — сказал Питер, выхватывая из рук Энди грязный клочок бумаги и развёртывая его. Гм!..
Первое слово было «хорошо».
Именно так, с точкой, — пояснил Энди, сопя у него над самым ухом.
А второе было «тобой».
— С запятой, — сказал Энди. — Я списал точно. Всё может пригодиться.
— Верно, — согласился Питер. — Так будет легче правильно составить сообщение. Ну, а теперь посмотрим, что у нас уже есть.
Он записал два последних слова под первыми тремя:
Приз первый выигран хорошо, Тобой.
— Теперь мы можем отгадать последнее слово, — заметил Энди. — Наверное, это «что». — Он завёл глаза вверх и объявил: — «Хорошо, что первый приз выигран тобой».
— А может: «Что первый приз выигран тобой — хорошо».
— Нет, тут, наверное, не «что», а «очень». «Первый приз выигран тобой. Очень хорошо».
— Нет, лучше: «Ну хорошо, первый приз выигран тобой». Верно?
Питер презрительно покачал головой.
— Вы все позабыли про знаки препинания, — сказал он. — После «хорошо» стоит точка. Значит, это последнее слово в сообщении. И надо как-то оправдать запятую после «тобой». А главное, даже если вы и отгадаете, вы всё равно не выиграете, если не сможете указать, где нашли последнее слово. Так что возьмёмся за последнюю подсказку. «Вверх-вниз, вверх-вниз»… Ну думайте же!..
И они принялись думать.
Они вздыхали, пыхтели, покашливали, причмокивали, мычали, морщили лбы, покусывали губы, чесали носы, грызли ногти — и думали.
— Я всё думаю про грусениц, которые ползают по спичечной коробке, — объявила наконец Руфь, — то есть про гусениц…
— А я вижу ступеньки, — журчал Морис. — Только вот какие ступеньки? И что это за «все», которые, «дивясь, подходят ближе»? Какие это «все»? И где будет «ниже»?
Энди насупился.
— По-моему, это эстрада в павильоне, — проворчал он. — Ведь люди поднимаются на эстраду вверх и спускаются вниз… И, — добавил он со вздохом, — бывает, что некоторые сидят ещё ниже…