Питер Брейн и его друзья
Шрифт:
— Ну. это он как будто усвоил, — сообщил Морис Питеру. — И я, пожалуй, могу начать настоящую передачу со стадиона Эстонберийского парка… В Эстонберийском парке, дорогие радиослушатели, погода сегодня прекрасная и вокруг ринга собралась огромная толпа, аншлаговая толпа, следовало бы мне сказать. А за столом в один ряд, мелькая ложками, которые сверкают в лучах великолепного весеннего солнца, сидят… как их там, игроки, что ли?., эти… эти… ну, состязатели. Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять состязателей…
— А? Кто это? Энди?!
— Вот он направляется к медпункту за теннисным кортом в сопровождении своего секунданта…
— Энди!
— Да нет же. Жирняга Питерсон. Он…
— А-а-а… Ну, а Энди?
— Энди держится прекрасно. Он точно следует указаниям тренера, выматывает противников, размеренно и неторопливо, хотя, быть может… Вот ещё один состязатель покидает ринг, весь бледный, прижимая носовой платок к щеке… Это Кевин О’Лири, с его-то зубами… Э-эй! Энди остановился. Он оглядывается. Он что-то говорит подающим…
— Что? Что он говорит?
— Мне же не…
— Ну так узнай! Пошли…
— Уже послал. Я уже послал Руфь. К ней подходит Ева. Она качает головой… А? И подающий тоже качает головой, а Энди пожимает плечами. Он не побледнел и вообще выглядит нормально… Вот бежит Руфь…
Морис распахнул дверцу будки, придержал её ногой и наклонился к девочке. Руфь, задыхаясь, доложила:
— Она говорит… Ева… она говорит, что он… что он спрашивал шоколадный соус… к мороженому… так вкуснее…
Испуганно вытаращив глаза, Морис передал это известие Питеру, а потом добавил:
— Но подающий так замотал головой, что соуса им, наверное, не полагается.
— Ещё бы!
— И я так думаю… Ого! Здорово! Ещё двое встают. Соседи Энди слева и справа. Джонни Лейн и какой-то худой верзила, я его не знаю. Неужели… Да! Энди трясётся от смеха, тычет в них пальцем и что-то говорит Еве. Она тоже начинает смеяться и отходит от стола… Руфь, сбегай узнай, что ей нужно. Так-так-так, интересно бы узнать, что там случилось…
Ждать ответа на этот вопрос Морису пришлось недолго.
К будке бегом вернулась Руфь и, выслушав её, Морис с хохотом сообщил Питеру:
— Так я и думал… Ха-ха-ха! Это на него похоже) Тактический расчёт. Он попросил шоколадного соуса нарочно, чтобы они его услышали — Джонни Лейн и верзила. Они замедляли темп, и Энди решил совсем их сбить… Теперь их осталось только шесть. Энди и… Нет, погодите-ка… Ещё двое сдались, разлетаются, как мухи, и осталось только четверо. А Энди смеётся и работает ложкой, как заведённый, чувствует, что финиш близко… Вверх — в рот — черпает; вверх — в рот — черпает… По-настоящему вошёл в темп…
— Скажи
Морис кивнул и поманил Руфь к будке.
Руфи надоело быть связной. Она устала бегать взад и вперёд. А кроме того, ей нестерпимо хотелось есть — есть мороженое. Каково ей было смотреть, как все эти белые, розовые, шоколадные шарики исчезают в чужих ртах!
Поэтому она сильно сократила распоряжение Питера, когда передавала его Еве.
— Скажи ему время, — объявила она. — А я хочу мороженого.
— Что? Что надо ему сказать?
— Скажи ему время.
— Время? Но при чём тут время?
— Так сказал Морис. Кажется. Можно, я пойду куплю мороженого?
Ева поглядела в сторону телефонной будки. Морис отчаянно махал рукой, торопя её.
— Я куплю две штуки. Ладно? — говорила Руфь. — Одну мне, другую тебе.
Морис продолжал махать. Ева была совсем сбита с толку.
— А?.. Две?.. Хорошо, — пробормотала она. — Сказать ему время? Руфь, наверное, перепутала… Руфь!
Но Руфи и след простыл. Ева хотела было добежать до будки и спросить сама, но Морис махал так, что казалось, у него вот-вот оторвётся рука.
— Две… Чего две? — недоумевала Ева. — Две… Ага! Две одновременно! Наверное, так.
Она пробралась через толпу к Энди.
— Он говорит — две одновременно!
Энди заморгал. Вид у него был блаженный, хотя и несколько осоловелый, губы перемазаны мороженым, но он не обращал на это никакого внимания.
— Как — две? Нам же дали только по одной ложке.
— Так он говорит.
— Наверное, две порции сразу, — догадался Энди, соскрёб с блюдечка остатки не то одиннадцатого, не то двенадцатого шарика и помахал, чтобы ему дали ещё.
К нему подошёл подающий.
— Два шарика, пожалуйста, — сказал Энди.
— К сожалению, по правилам больше одного шарика не полагается. Иначе мы собьёмся со счёта.
Ева нахмурилась.
— Наверное, — сказала она, — Питер имел в виду, чтобы ты начал есть быстрее.
Энди просиял. Нагибаясь к своему вновь наполненному блюдечку, он сказал:
— Вот это дело! Такой команды я давно жду. Теперь-то я уж отведу душу!
И, поправив пальцем розовую горку на ложке, он принялся отводить душу.
В телефонной будке Морис чуть не укусил трубку.
— Да что он — с ума сошёл, что ли? Он убыстряет темп!
— Как? — ахнул Питер, который уже успел сообщить матери и доктору Да Сильве, что Энди наверняка займёт первое место. — А ты передал ему то, что я сказал?