Пламя и лёд
Шрифт:
– Ложь!!! – Ариниус грозно сверкнул своими голубыми глазами. Вены на лбу и на лице мага вздулись от напряжения. – Рутгер жив!! Именно для этого мы и посылаем туда наемника! Он должен вытащить Рутгера, нейтрализовать возможный источник проклятья и все это сделать без помощи грозной армии Белых Грифонов.
– Чтобы он убил его, не так ли? – Архатра грозно сощурила веки, принимая эмоциональный вызов старого мага, и тут же ответила на него:
– Я слышала ваш разговор в лесу и видела своими глазами, как вы отказались пожать протянутую наемником руку для делового заключения договора. Это связано с его вопросом о возможном убийстве невинного человека?
– Это не совсем верно. – Слова Первой Волшебницы в один миг остудили пыл старого волшебника. Женщина в очередной раз оказалась умнее старого придворного интригана и теперь волей-неволей ей
– Тогда почему вы скрыли от принца то, что вам исправно приходили вести из далекого города, и почему вы скрыли от принца тот факт, что королевский охотник все еще жив?
– Потому что мы боимся потерять принца – наследника престола и особу королевской крови из рода Эверхарда Великолепного, чьи деяния принесли большую славу Лаударуму как миру, в котором живут истребители тьмы и истинные почитатели Бога Солнца.
Архатра сделала небрежный жест рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи:
– Избавьте меня от высокопарных речей, Ариниус, почему вы думаете, что лучший мечник королевства испугается какого-то лесного четырехпалого зверюгу, в чьи охотничьи привычки входит нападать только на спящих и уставших?
– Вы не знаете всего…
– И поэтому хочу во всем разобраться, – настойчивый тон Архатры говорил сам за себя.
– Летаврус владеет магией и оружием и в многочисленных драках с разбойниками, троллями и людоедами не раз доказывал, что титул Стража Леса он получил не за свои изумрудные глаза. Я дал ему несколько пробных поручений и с помощью всевидящего зеркала следил за тем, как он выполняет порученную ему работу. Никс может убить – это вы верно заметили, но он этого не станет делать сразу – вот что остановило наш выбор на его особе. Если бы мы сообщили принцу об участи его учителя и близкого друга, то вспыльчивый Киринейл от боли и горя экипировался бы в свой магический доспех Белого Грифона и с огнем и мечом в руках вторгся бы в земли Мудрахана, а это вызвало бы недовольство удельных баронов и породило бы междоусобную войну. Одни бароны поддержали принца, разделив его горе, а другие же, наоборот – злорадствуют, стремясь к свержению короля.
Архатра внимательно слушала мага Природы. Его слова действительно имели смысл, особенно в отношении принца. Волшебница прекрасно знала, как Киринейл относился к своему наставнику. Брат по оружию с годами становился для юного принца больше чем братом, а во времена Великого Похода Рутгер буквально заменил принцу отца.
Потеря такого близкого друга обернулась бы большим горем для любого нормального человека. А то, что Киринейл был вспыльчив и любил участвовать в различных драках, так этому Архатре пришлось стать свидетелем прошлой ночью.
– Почему принц так не любит Летавруса? – вопрос застал Старого мага врасплох. Похоже, Ариниус сам никогда не задумывался над ним.
– Не знаю, – Старый маг растерянно взглянул на волшебницу, – с чего вы это взяли?
– Вчера ночью принц атаковал вашего наемника, – Архатра теперь знала все недостающие фрагменты головоломки и больше не нуждалась в обществе старого мага. Неторопливо разгладив рукава платья, волшебница медленно пошла в сторону выхода из чудесной галереи, но по пути она обратила внимание на то, как рот старого мага слегка приоткрылся от удивления. – Да-да, Ариниус, это вы их познакомили. Ведь именно ваше волшебство превращения породило возмущение в магической ауре Мейриярда.
– Это неправда! – старый маг шел позади Первой Волшебницы и что-то напевал себе под нос в отчаянной попытке оправдаться.
– Вы пытаетесь оправдаться? – Архатра так резко обернулась в сторону семенившего позади мага, что тот от неожиданности едва не упал.
– Н-нет, я не пытаюсь… то есть… Вы же сами все видели, – Ариниус недвусмысленно посмотрел на волшебницу после того, как вплотную подошел к
– Да, – Архатра коротко кивнула в ответ, – поединок был что надо.
– Поединок? – голос старого мага дрожал так, словно тот вот-вот сейчас умрет. – Но если принц обнажил против кого-то свой клинок, то этому человеку не суждено жить на этом свете. – Тоненькие пальцы старика крепко вцепились в локти волшебницы.
– Успокойтесь, – Архатре пришлось применить физическую силу, чтобы отстранить от себя разволновавшегося мага. – Никсалорд Летаврус действительно хорош в бою, – Волшебница хищно улыбнулась. – Он даже лучше, чем вы себе представляете.
– А как же принц? – лицо старого мага посерело так сильно, что глава Ложи Магов Природы своим видом скорее напоминал ожившего мертвеца.
– С ним тоже все в порядке.
Ариниус был настолько сконфужен и сбит с толку обилием открывшихся ему новостей, что его старые ноги готовы были вот-вот подломиться. За несколько часов эта бестия с огненными волосами смогла совершить вреда больше, чем все войны, обрушавшиеся на Мейриярд за всю его историю. Только сейчас до старого мага, сыскавшего в свое время славу опытного интригана, начал доходить смысл некоторых поступков Архатры. Ее хищная улыбка говорила все за свою хозяйку – это Архатра выследила время его тайной встречи с наемником у стен города и подслушала их разговор, а потом натравила на Летавруса принца, желая столкнуть двух воинов в открытом бою лицом к лицу. Ариниус был очень рад тому, что принц остался жив; да и новость о том, что Летаврус оказался хорошим бойцом на мечах, оставляла твердые надежды на то, что наемник также остался в живых. Такой поворот событий слегка приободрил главу Ложи Магов Природы.
Ариниус громко хлопнул в ладоши и потер ими друг о друга. Единственной головоломкой, разгадка которой оказалось непосильной для старого мага, это причина, по которой Первой Волшебнице вздумалось выяснять, насколько один боец лучше другого.
– И вы так и не знаете ответа на мой последний вопрос?
– Ну, мы уже имели дело с Никсалордом Летаврусом и знаем кое-какие факты из его биографии.
Архатра заинтересовалась.
– Рутгер действительно заменял принцу отца, учителя и старшего брата – это знает все королевство. Но самому Рутгеру тоже по жизни пришлось несладко. Многочисленные титулы доставались этому воину через сложные дуэли и поединки. Подраставший Киринейл был свидетелем многих побед своего учителя. Обычно Рутгер выходил с честью из круга мечника и легко брал верх над соперником. Так было до того момента, пока одна из сестер принца не захотела посмотреть, как дерутся мальчики. Жена Эверхарда Елена как особа знатного рода и любящая мать решила пойти навстречу желанию своей дочери, и в ее девятый день рождения под напором Елены Эверхард Акмальди объявил о турнире мастеров меча за титул Лучшего Охотника Королевства. В тот день среди приглашенных во дворец мечников оказался некий Кантр. Его в народе называли «сабля из джунглей» из-за беспородного происхождения, но он предоставил все документы, подписанные самим Альгароноомом Гайландским – лучшим мастером меча и танцора с клинками, кого когда-либо воспитывали эльфийские племена. Уже после первых трех боев над этим самым Кантром Нортисом никто не смеялся. Пробиваясь сквозь череду противников, он дошел до финала, где и встретился с Рутгером. «Сабля из джунглей» был настолько хорош, что столичный герой никак не мог с ним совладать. Никак, но до тех пор, пока не прошел час боя, и зрители не подустали следить за мельканием двух блестящих мечей. Не желая попадать в немилость к королевской семье, Рутгер пошел на риск и нарушил правила, подставив Кантру запрещенную правилами подножку. Нортис тогда проиграл, и на его имени стало меньше вечного золота победы. Возглавляя собственную школу, Кантру было нелегко справиться с тем фактом, что он уступил свой шанс, дойдя почти до конца. Но через несколько лет судьба снова свела его с Рутгером при поиске давно утерянной волшебной реликвии. Приняв поступивший от Гильдии Воинов заказ, Нортис ночью ворвался в учебные корпуса своей школы и взял с собой своего лучшего ученика – Никсалорда Летавруса. От имени столичных магов на это задание был отправлен Рутгер, но король настоял, чтобы его сын почувствовал все прелести жизни воина. С благословения своей супруги Эверхард отпустил вместе с Рутгером своего сына – Киринейла. Дальше, – Ариниус пожал плечами, – я не в курсе того, что именно там произошло, но я знаю, что реликвию в Мейриярд доставил Кантр и Летаврус, а Рутгера и Киринейла постигла неудача.