Пламя на воде
Шрифт:
Нынче безжизненная полоса у подножия Башни не была пуста, и не одежды послушников носили два человека, что находились на ней. Один, с лицом грубоватым и суровым, явно не привык еще к своей алой мантии - длинные полы мешали ему, обвиваясь вокруг ног, и человек одергивал их, досадливо морщась. Второй гордо нес на плечах мантию белую, с золотой оторочкой по самому краю; двигался он спокойно, даже величаво, и ни признака волнения не пробивалось из-под маски ледяной невозмутимости.
– Маркон-то, смотри, сумел взять себя в руки.
– Негромко сказал Беркет Волосу.
– В грязь лицом
– Меня - нет.
– Отозвался молодой.
– Сука он лицемерная, вот и все.
– Э-э, ты не прав. Мужества он не лишен, и оттого опасен.
– Я слышал, он сильный маг.
– А вот это тут вряд ли важно. Башня - она другое оценивает.
– Комин победит.
– Уверенно заявил Волос.
– Если есть на свете справедливость, Комин победит.
– Мне бы твою уверенность. Где ты ее только видал, справедливость-то?
Волос угрюмо промолчал.
– А Комин волнуется.
– Не дождавшись ответа, все так же негромко заметил Беркет.
– Дергается старик.
– Слушай, ты на чьей стороне вообще-то?
– Возмутился молодой Рыцарь.
Как и накануне, Волос с Беркетом стояли поодаль, у края мощеной булыжником части двора. Двор был переполнен: Желтые Магистры, робко кучкующиеся послушники, адепты - хорошо еще, что сюда не пустили школьников, иначе и вовсе некуда было бы ногу поставить. Место возле полосы Рыцари заняли заранее, в надежде хоть парой слов перекинуться с Коминым до начала поединка; не удалось. Ночь каждый из соперников провел в одиночестве, и потревожить их покой не дозволялось никому; едва же начало светать, Комин и Маркон проследовали к Башне в окружении плотной свиты Алых Магистров, поднялись на площадку инициации. Это оттуда они уже вдвоем, и в то же время - порознь, двинулись через мертвую полосу, неторопливо, не замечая прикованных к ним настороженных, испытующих, любопытных взглядов.
– Ни мечей, ни другого оружия.
– Вполголоса пробормотал Волос.
– Мантии эти их еще. Как же они драться-то будут?
– Магия в чистом виде. Без касаний.
Волос задумчиво покачал головой.
– Трудно. Я бы не очень-то и представлял, что делать.
– Потому что зелен еще. Магия ведь - это не только сила удара. Видал, что Барс в Кеоре вытворял?
– Я не успел понять.
– А жаль. Такого, пожалуй, больше не увидишь.
– Комин...
– Как маг - Барсу в подметки не годится... не годился.
Оба Рыцаря удрученно замолчали.
Участники поединка достигли тем временем стены Башни. Зрители поняли это лишь по тому, что оба вдруг вскинули руки - ладонями вперед, словно опираясь на трудноразличимую преграду; показалось, или монолитная стена на мгновение утратила плотность, пошла легкой рябью, как поверхность воды в тихом омуте, когда ее задевает крылышком стрекоза? Да нет, вот она уже неподвижна, и оба Магистра - здесь, снаружи.
– Уф.
– Выдохнул Волос, зябко передернув плечами, и облегченный выдох его слился с множеством других.
Комин оторвался от Башни первым, отошел на несколько шагов, потоптался, по каким-то одному ему известным признакам выбирая место, снова поправил мантию. Одежда магистра сидела
Маркон на выходку новоиспеченного Магистра отреагировал, чуть-чуть приподняв уголки губ: не усмешка даже, так, намек на усмешку. Он занял позицию напротив Комина, шагах в семи, встал свободно и расслабленно.
– Когда начнут-то?
– Прошептал Волос, вытягиваясь всем телом; пальцы его непроизвольно теребили эфес меча.
Беркет покосился на напарника, пробурчал снисходительно:
– Да уже.
На полосе ничего не происходило.
Нет, не совсем так.
Появившееся в воздухе напряжение почувствовали, конечно, только прошедшие Башню. Маркон больше не усмехался, его узкие, удлиненные кисти изящно танцевали в воздухе, словно дирижируя невидимым оркестром, быстрее, еще быстрее...
С пальцев Комина сорвался огненный шар - и разбился, на пару ладоней не долетев до Верховного Магистра.
Белая мантия вздулась парусом от легкого движения руки.
Комин упал - сначала на колени, прохрипев что-то непонятное сквозь сжатые зубы; с чем-то он боролся, с чем-то невидимым зрителям, боролся отчаянно и, похоже, проигрывал в этой борьбе; вот он рухнул ничком, покатился по серому песку, приближаясь к Маркону.
Огненная дуга на мгновение соединила соперников, рождая отчетливо слышимый всем вибрирующий звук; Комин закрылся, успел закрыться щитом, медленно поднял руки...
Дальнейшее видели все, даже те из присутствовавших, кто жался в самых дальних уголках двора. Видели так четко, словно вся сцена произошла прямо перед их глазами, и хотя длилась она долю мгновения, успели рассмотреть во всех подробностях. Что ж. И не таким странностям случалось происходить под Башней.
Все видели, будто в нарочитом замедлении, как Комин сбросил щит, как потянулась к нему хищная дуга, как на ладонях бывшего Рыцаря сформировался очередной огненный шар, оторвался, полетел к Маркону. Все смотрели затаив дыхание, как одновременно прочерчивают воздух две смертоносные полосы. Все как один поняли, что никто из соперников не упеет закрыться. На первый взгляд Комин запаздывал, чуть-чуть, на совсем неуловимый миг...
И хотя видели все, но потом долго обсуждали и пересказывали друг другу, как дуга Маркона остановилась и зависла, не достав противника не больше чем на палец - не разбилась, как об щит, а просто зависла, чего по идее быть и вовсе не могло. И как шар Комина со звонким чмокающим звуком пронизал белую мантию, и то, что находилось под ней.
Тишина во всем огромном пространстве двора воцарилась такая, что скрип песка под коленом встающего на ноги Комина отразился от стен эхом отдаленного грома.