Пламя над бездной (другой перевод)

Виндж Вернор Стефан

– Засада. Это называется «засада».

– Да… Древорезчица устроила нам большую, большую засаду. Они нас со всех сторон обложили. Если ты не поможешь, через несколько часов нам конец.

Древорезчице никогда не хотелось становиться воином. Но удержание власти в течение полутысячи лет требовало от нее разных умений, и вести войну она научилась. Некоторые умения – скажем, доверять штабу – пришлось позабыть на эти несколько дней. Действительно, на Марграмском Перевале получилась засада, но не та, какую планировал Стальной Владыка.

Она поглядела через уставленное палатками поле

на Проныру. Стая была в берушах, скрывавших позу, но Древорезчица видела, что спеси в Проныре заметно поубавилось. Допрос пошатнет чью угодно самоуверенность. Проныра понимал, что жизнь его на милости королевы. Впрочем… отвратительно было думать, что Проныра, на чьей совести столько предательств и убийств, останется в живых. Она осознала вдруг, что двое элементов поддались ярости, оскалились и стиснули зубы. Щенки съежились, уходя от незримой угрозы. Над палаточным городком сгустилась вонь потной шерсти и стоял мыслешум от множества скученных стай. Чтобы успокоиться, ей пришлось приложить немалое усилие. Облизав щенят, Древорезчица несколько мгновений размышляла о приятном, словно задремав с открытыми глазами.

Да, обещание, данное Проныре, придется выполнить. Возможно, оно того стоит. Проныра мог лишь строить предположения о тайнах внутреннего круга Стального, но тактика врага была ему известна куда лучше, чем предполагали шкуродерники. Проныра в точности знал, где и в каком количестве затаились вражеские солдаты. Армия Стального исполнилась самоуверенности: ну как же, у них такие великолепные пушки и такой ценный шпион. Когда стаи Древорезчицы обрушились на них, то застали врасплох и легко рассеяли; а вдобавок бойцы королевы захватили в качестве трофеев несколько чудесных шкуродерских пушек.

Орудия продолжали бить с холмов, выцеливая склады боеприпасов, указанные пленными пушкарями Стального. Предательство Проныры дорого ей обошлось, но узник-Проныра еще может обеспечить победу.

– Древорезчица? – Это был Щепетильник. Она махнула ему подойти ближе. Главный артиллерист отодвинулся от жаркого солнца и сел на расстоянии тесной близости – двадцать пять футов. В бою было не до учтивостей.

Мыслешум Щепетильника выдавал его тревогу и смятение. Он посмотрел на нее: изможденный, радостный и обескураженный одновременно.

– Ваше величество, мы очистили от врагов подъем к замковому холму, – отрапортовал он. – Ответный огонь почти подавлен. В стенах замка появились бреши. Больше не будет замков на этой земле, моя королева. Мы бы и собственными пушками справились.

Она качнула головами в знак одобрения. Щепетильник большую часть времени проводил, копаясь в Даннике в поисках способов производства – не только пушек. Древорезчица же читала о том, к чему приводят изобретения. К этому моменту она знала о воздействии оружия на общественный уклад куда больше Йоханны, изучив эффекты всех его видов – от самого примитивного до такого странного, что и оружием-то оно вовсе не казалось. Тысячу миллионов раз оборонительные замковые технологии уступали технологиям вроде этих пушек, отчего же в ее мире должно быть иначе?

– В таком случае мы перейдем в наступление…

Над затененным палатками пространством раскатился свистящий гул: редкий выстрел противника в их сторону. Она прижала к себе щенков, выждала мгновение. В двадцати ярдах от нее Проныра собрался вместе и припал к земле. Но когда ядро долетело

до лагеря, то упало далеко позади, на холме. Это даже могло быть их собственное.

– …и нашим войскам надлежит воспользоваться смятением в стане противника. Стальной должен понять: старые приемчики с захватом заложников и пытками ему пользы не принесут, а как раз наоборот.

«Скорее всего, отвоевать звездолет и спасти ребенка получится. Вопрос в том, какой ценой для обоих?» Оставалось надеяться, что Йоханна так и не узнает, с какими угрозами и опасностями будут сопряжены следующие несколько часов.

– Да, ваше величество, будет исполнено. – Но Щепетильник не поднялся, чтобы уйти, и вид у него стал еще более озабоченным и понурым. – Древорезчица? Я опасаюсь…

– Чего? Мы оседлали волну. Надо лететь вперед, пока она несет нас.

– Да, ваше величество… но пока мы летим вперед, нам вгрызаются в бока и огузки. Вражеские дальноведчики и пожары…

Щепетильник был прав. Шкуродерники в тылу армий Древорезчицы действовали с убийственной точностью. Их было не очень много; вражеские силы в основном полегли на Марграмском Перевале или разбежались. Те, кто вгрызался армии во фланги, были вооружены обычными арбалетами и секирами… но координация у них оказалась исключительная. Тактика выше всяких похвал; она чуяла за ней разум Шкуродера. Каким-то чудом ее злобный отпрыск уцелел и теперь, как древняя чума, снова надвигался на мир. Если дать им время, его партизаны серьезно повредят линиям снабжения Древорезчицы. Если дать время. Ее двойка встала и посмотрела Щепетильнику прямо в глаза, подчеркивая важность слов:

– Тем больше оснований продолжать наступление, друг мой. Мы вдали от дома. Наши силы и запасы ограниченны. Если не одержать быструю победу, нас окружат и разрежут на куски.

«Шкуры с нас сдерут».

Щепетильник поднялся, кивнул, соглашаясь с приказом:

– Так говорит и Странник. Йоханна рвется на штурм замка… Но там что-то не так, ваше величество. Даже если мы пойдем в наступление, примите во внимание вот что. Я работал десять десятидневок, выцепил из Данника все, что смог, и построил пушки. Ваше величество, я знаю, как это нелегко. Но орудия, захваченные нашей армией на Марграмском Перевале, бьют втрое дальше, а весят вчетверо меньше. Как они умудрились этого добиться? – В голосе его звучали аккорды зависти и унижения. – Предатель, – продолжил Щепетильник, мотнув мордой в сторону Проныры, – считает, что у них в плену брат Йоханны, но сама Йоханна говорит, что ничего, подобного Даннику, у них быть не может. Ваше величество, у Стального имеется еще какое-то преимущество, и мы о нем ничего не знаем.

Не помогали даже показательные казни. Ярость Стального нарастала день ото дня. В одиночестве он метался вдоль парапета, мало что соображая от гнева. С тех пор как Шкуродер кроил его ножами, гнев еще не овладевал им так полно. «Приди в себя, пока он не изрезал тебя еще сильнее», – сказал внутри голос из ранних лет Стального.

Он зацепился за эту мысль, собрался с мыслями. Глянул вниз на собственный кровавый плевок и ощутил на губах вкус пепла. На трех плечах следы зубов – он себя покусал. Еще одна привычка, от которой Шкуродер его давно отучил. Гнев следует направлять вовне, а не обращать на себя. Стальной машинально облизал места укусов и подошел к парапету.