Планета смертной тени
Шрифт:
– Мы не знаем, кто они на самом деле. И они тоже не знают. Как поведет себя человек, вспомнивший прошлое, которое он предпочел бы навсегда забыть?
Дик озадаченно почесал щеку. Гладкую, как у младенца.
– Ну, вообще-то, мы ведь тщательно отбирали людей… Вроде бы.
– Вот именно, что вроде бы. Что мы про них знаем?
– Ну, Шестнадцатый химию знает, придумал с ходу, как цемент делать. Наверное, был в прошлом учителем. А может, и профессором. Двадцать Седьмой в строительстве разбирается. Значит, тоже человек образованный. Двадцать Первый… Ну, Двадцать
– Верно, – кивнул Александр.
Вот только как-то совсем уж невесело. Без энтузиазма, что ли.
– Чем тебе Восьмой не нравится? – насупился Чики.
Дик-8 был его протеже, он настоял на том, чтобы включить его в первую группу, отправляющуюся к уурсинам. И то, что у Александра зрели какие-то сомнения по поводу предложенной им кандидатуры, Чики воспринимал почти как вотум недоверия, вынесенный ему лично.
– Мне нравится Восьмой, – вздохнул Александр. – Так же, как и все остальные. Меня настораживает то, что я ничего про них не знаю.
– Могу с уверенностью сказать, что они не убийцы, не насильники и не маньяки, – усмехнулся Дик.
– Почему?
– Потому что у нас, в Союзе Шести Планет, самые справедливые и человеколюбивые законы. Маньяков, насильников и убийц у нас давно уже не казнят, а содержат в специзоляторах. Я слышал, там не хуже, чем в санатории. Кормят простенько, но вкусно. Приятель, маньяков нынче не умертвляют, а лечат! В руки палачей попадают только… Ну, в общем, такие, как ты. Приличные то есть люди. Но их, к нашему глубокому сожалению, не так уж много. Я – из числа боевых потерь, – тоже своего рода исключение. Те, с кем нам приходится иметь здесь дело, это либо жертвы несчастных случаев, либо неизлечимо больные, закончившие свои дни в больничных палатах. Первых, мне кажется, должно быть больше.
– А как насчет самоубийц?
– Об этих я как-то не подумал, – честно признался Дик.
– К тому же и маньяки, случается, умирают.
– Слушай, не нагнетай, – недовольно поморщился Дик. – Согласен, есть некоторый риск нарваться на идиота… – Он посмотрел по сторонам, будто хотел убедиться, что идиота с ним рядом нет. – Но, в конце-то концов, Гюнтер будет не один.
– Ну, да, а еще скажи, что парню пора взрослеть.
– Пора, – согласился Дик. – Я в его возрасте уже учился в школе военных курсантов. И, между прочим, частенько кулаками доказывал свою правоту.
– А если ты не прав?
– Даже в этом случае все равно приходится делать вид, что ты уверен в своей правоте. Иначе – никак. Иначе – башку прошибут.
– Сурово.
– А ты как думал! Школа военных курсантов – это тебе не институт биологической и медицинской химии!
Они уже более трех часов шли вдоль скальной гряды. В соответствии с картой, что нарисовал на полу своей хижины Юрий, они должны были уже выйти к проходу, о котором рассказывал больной. Но пока они видели только серые камни, громоздящиеся едва ли не до самого неба.
Чики остановился, вытер пот со лба и
– Сдается, ничего мы тут не найдем. Юрий либо обманул нас, либо сам уже не соображал, что говорил. Что лично для меня сейчас без разницы. С другой стороны, конечно, прогулялись неплохо. Ага, как говорит Юм-Памарак.
Александр приложил ладонь козырьком ко лбу и посмотрел вдоль каменной стены. Вдаль. Туда, где она, прежде чем нырнуть за горизонт, как будто прижималась к земле.
– Может быть, еще немного пройдем? – Александр вернул Дику флягу, и тот спрятал ее за пазуху.
– Да я разве против! Только без толку все это. Странно даже, что ты, с твоим здравомыслием и рационализмом, поверил вдруг в эту историю. Какой-то проход в горах. – Чики скривил презрительную гримасу. – С чего бы вдруг? Откуда?
– Но ты же сам видел трангов.
– И что с того?
– По твоим словам, они появились буквально ниоткуда.
– Так мне в тот момент показалось. Но меня не было на мостике, поэтому я не знаю, что на самом деле произошло.
– Если бы трангов доставил корабль-матка, его появление не могло бы стать неожиданностью?
– Конечно. Большой корабль был бы замечен. И, с какой бы мыслимой скоростью он ни шел, мы бы успели принять все необходимые меры, как для обороны, так и для контратаки. Но палубные орудия молчали.
– Палубное орудие может поразить движущегося в открытом пространстве транга?
– В принципе, конечно, может. Однако палубные орудия предназначены для нанесения ударов по объектам, сопоставимым размерами и маневренностью с «Семецким». Бить из них по трангам – все равно что пытаться таким образом отразить атаку вражеских истребителей. При прямом попадании объект будет уничтожен, но шанс произвести удачный выстрел ускользающе мал. Как говорили в былые времена, это все равно, что стрелять из пушки по воробьям.
– Истребители «Семецкого» хотя бы пытались отразить атаку трангов?
– Понятия не имею. Но, если транги появились внезапно, они могли блокировать палубы истребителей, чтобы не позволить им вылететь.
– Вот!
– Что – вот!
– Транги появились внезапно!
– И что?
– Как это могло произойти?
– Не знаю.
– Ты же военный пилот.
– Я всего лишь военный пилот. Я могу управлять кораблем. Остальное – вне моей компетенции.
– Сколько лет ты прослужил на корабле?
– Двенадцать.
– И ты хочешь убедить меня, что за эти двенадцать лет ты ничего не видел, кроме своего пульта управления? Брось! Моя специальность – общая терапия. Но при этом я и сломанную ногу смогу вправить и зафиксировать, и роды, если потребуется, приму.
– Ладно, что ты хочешь от меня услышать?
– Как транги смогли добраться до «Семецкого», если корабля-матки у них не было?
Дик наклонил голову и носком галоши попытался подцепить камень с острыми краями. Камень крепко сидел в земле. Дик надавил сильнее. Галоша соскользнула, и Чики едва не упал, потеряв равновесие.