Пластмассовый космонавт
Шрифт:
– Я фаталистка. Если происходящее – какое-то нелепое наваждение, и эта жизнь нам только привиделась, то и бояться нечего. И сожалеть тоже не о чем. Чего цепляться за реальность, где столько глупости и боли?
«Да, всё могло сложиться иначе, если бы мы были мудрее», – эта мысль и ему не давала покоя. Они избегали говорить об этом, чтобы не ворошить старые раны, но тут у него вырвалось:
– У нас ведь могла быть взрослая дочь…
– Сын – поправила Вика и прикусила губу.
Глава 4
Сегодняшний день по плану предполётной подготовки был посвящён тренировкам. До обеда экипажу предстояло заниматься на тренажёре. Первым место в кабине полноразмерной
Космонавты должны были отработать основные пункты трёхсуточного пребывания на орбите. Предполагалось, что большая часть полёта будет осуществляться в автоматическом режиме. Но это по плану. Только ведь жизнь, как известно, любит вносить свои коррективы в любые планы, и надо быть к тому готовым. Поэтому, по условиям тренировки, на спокойную жизнь космонавтам рассчитывать не приходилось. С командного пульта постоянно поступали вводные, требующие активных действий по пилотированию корабля, уверенному управлению системой ориентации. А также по преодолению различных аварийных ситуаций.
И вскоре напарник Беркута стал совершать ошибку за ошибкой. Николай ошибался в оценке ситуации, ошибался в докладах, отчего нервничал ещё сильней. Он очень остро переживал каждую неудачу и на ходу пытался преодолеть свое состояние. Но от этого лишь больше терялся. В отдельные моменты казалось, что Кулик даже смутно представляет, чего же от него хочет инструктор. Бедняга растерянно тянулся до необходимых кнопок и переключателей, путался в своих действиях. И задавал много лишних вопросов. Пульс его участился, пот лил градом, лицо выражало отчаяние…
Такое порой случается с недавними лётчиками, ведь это должен был быть его первый космический полёт и Коля сильно нервничал. При овладении навыками управления космическим кораблем определенную сложность новичкам доставлял прошлый опыт, приобретенный в качестве летчиков и особенно летчиков-истребителей. Абсолютно новая техника требовала и абсолютно новых навыков в управлении ею. Что-то из прошлого, конечно, было полезно в новой профессии, но многое служило скорее тормозом в ее освоении. И преодолеть в себе старые представления сложившимся летчикам было не так-то просто. Ведь даже по составу приборов и систем управления космический корабль мало чем напоминал кабину МиГа. Здесь все было абсолютно другое. Лишь некоторые приборы отдаленно напоминали авиационные. Вот и приходилось вчерашнему авиатору снова и снова пытаться перекраивать себя, словно заново учась ходить.
Проблема усугублялась тем, что за каждую ошибку тебе без всяких скидок снижают бал, а в итоге за заваленную тренировку ты вообще можешь лишиться места в космической ракете. А тут ещё за твоими мытарствами с любопытством наблюдает целая толпа журналистов! Было от чего потерять самообладание. Но инструктор на тренажере безжалостно даёт тебе всё новые сложные вводные и требует быстрых, точных решений. Чтобы справиться нужно забыть обо всём лишнем и полностью сконцентрироваться на работе. Иначе ничего не получится.
Но Николай никак не мог совладать с собой и продолжал допускать косяки. Вёл себя как салага курсант-первокурсник: при включенной системе ориентации занимался проверкой оборудования; без команды с пульта зачем-то пробовал двигать ручку ориентации. «Чисто машинально», – пытался оправдаться он.
Вскоре всё стало выглядеть совсем скверно. Потому что,
При ускорении темпа работы Коля ещё больше начинал ошибаться, а инструктор безжалостно взвинчивал темп, будто стараясь окончательно добить парня. К этому всё и шло. Беркут ясно видел, что если сейчас не вмешаться, то через час встанет вопрос о замене напарника, а он этого не хотел.
Хотя, с другой стороны, космонавтам, как истинным шахматистам, положено уметь шустро решать сложные многоходовые комбинации. И чем быстрее ты решил, тем выше оценка инструктора. А главное, допущенная оплошность – там, на высоте нескольких сотен километров, сразу повлечёт за собой ухудшение ситуации, из которой в итоге можно и не выбраться, навеки застряв на орбите. И хорошо, если ты сам или твой напарник вовремя заметит оплошность и продублирует команду. Но ведь не исключался и такой вариант, когда ты сам обязан быстро парировать аварийную ситуацию. Напарник же явно не справлялся. Николай забывал докладывать, не указывал время доклада, неумело ориентировал корабль. Даже перепутал левый разворот с правым, в результате чего проблема с ориентацией корабля лишь обострялась.
Некоторые наверху ещё пару недель назад решили списать Кулика. Недавно Павла вызвал к себе один высокий начальник и как-то витиевато дал совет:
– Вы уже стали таким суперстар. После своего героического полёта вас даже за рубежом называют главным претендентом на место в лунном посадочном модуле. Вы – будущее советской космонавтики. Через год-два Камчатов уйдёт на пенсию и встанет вопрос о приемнике. А это генеральская должность… Поэтому вы должны сто раз подумать, кого выбрать себе в партнёры по экипажу… Да-да, у вас есть такое право! Если вы скажите, что этот парень, как его там, воробей, кулик или голубь? Да, в общем, не так уж и важно, как его звать. Важно, что, если вы скажите, что он перестал тянуть, то к вашему мнению прислушаются. И подберут вам другого напарника. Есть солидные кандидатуры, например, Фёдор Железнов или Николай Николаев. За ними стоял солидные люди, чья поддержка скоро вам не помешает.
Одним словом, почти как в песне: «Предай – и -попадёшь в первачи». Но он ответил «доброжелателю» резко:
– Вы знаете, товарищ замминистра, я СЕБЕ взял в напарники, я знаю, КОГО взял. И я себе всегда даю отчёт в своих решениях.
И сегодня твёрдо решил спасать подчинённого, ибо не в его характере было строить карьеру таким паскудским образом. И уж тем более бросать своих «ведомых». Как говориться: «мал кулик, да дорог». Павел был намного старше напарника. Коля всегда смотрел на него снизу-вверх – боевой лётчик, опытный космонавт, справедливый и тактичный. О таком командире мечтает каждый молодой пилот. В отряде Беркут пользовался большим авторитетом. Все его уважали. За глаза с любовью называли «дедом». Он был старше большинства парней в отряде, и поэтому бывало проявлял к ним отеческую заботу. К тому же в авиации всегда с большой слабостью относятся к настоящим асам. А Беркут им был. И так же виртуозно, как и на самолете, он работал на космическом корабле-тренажере. По этим причинам у него единственного было право на самостоятельное проведение тренировок с другими космонавтами в качестве инструктора. При необходимости он снимал с товарищей по отряду стружку и многие ему за это были даже благодарны. Вот и теперь никто не стал возражать, когда Беркут занял место за пультом между инструктором и старшим инженером, и вступил в переговоры со своим вторым номером.