Пластмассовый космонавт
Шрифт:
Кулик радостно затряс комбайнерским чубом, глядя на него повлажневшими глазами, словно на отца родного. Для него командир был почти богом авиации. Понюхавший пороху боевой лётчик, ас! А ведь когда Беркут попал на свою войну ему было примерно столько же лет, сколько сейчас напарнику, и война продолжалась для него всего 19 дней…
– И ещё тебе товарищеский совет, Николай: никогда не показывай свою слабость. Как бы не было трудно – всё равно изображай уверенность.
В выражении лица напарника читалось: «Вам легко так говорить, ведь вам нет равных в профессионализме и везении». Многие в отряде космонавтов считали Беркута этаким баловнем судьбы. На самом деле он ничего не получал от жизни просто так – на тарелочке с голубой каёмочкой. Всё им было заработано потом и кровью.
Начать с того, что ему трижды было отказано в приёме в отряд космонавтов. У отборочной комиссии хватало заявлений от
Его первый полёт пришёлся на не очень хорошее время. Как это часто стало происходить после гагаринского триумфа, старт готовился в лихорадочной спешке: специалисты не успевали проверить надёжность новых систем, установленных на корабле. К сожалению, штурмовщина уже тогда становилось печальной традицией советской космонавтики. Результаты беспилотных запусков тоже не внушали надежды на успех. Достаточно сказать, что предыдущий беспилотник просто…пропал после второго витка…
Тем не менее Беркута с его тогдашним напарником Зайцевым всё-таки отправили в космос. Оба они были новичками и по всем раскладам не должны были вернуться живыми. Суточный полёт сопровождался постоянными аварийными ситуациями. Он прекрасно помнит, как буквально плавал в собственном липком поту под лётным костюмом, когда корабль отказывался его слушаться. Почти каждый запланированный манёвр давался с огромным трудом. Постоянно шли сбои, бесконечные переговоры с Землёй, ответы и рекомендации выматывали не меньше, чем борьба с непокорной техникой. После каждой неудачной попытки следовала новая, и так десятки, иногда сотни раз. Корабль упорно отказывался слушаться человека. В наушниках голос оператора смолк, только сквозь шум помех было слышно тяжёлое дыхание того, кто находится с тобой на связи в Центре управления полётами. Так текли минуты, часы. В голове пульсировала тревожная мысль: «А может, это мы сами, из-за недостатка опыта что-то делаем не так, а не техника сама по себе мудрит?».
«Отставить дальнейшие попытки!», – скомандовала им Земля. Последовал приказ на экстренный спуск. Но для него это было бы равносильно бегству! Родина доверила ему испытать новейшую дорогостоящую технику, а он что, должен, значит, дезертировать?! Да, Павел чувствовал тогда громадную, почти невыносимую усталость, но в его недавней работе лётчика-испытателя борьба с непослушной машиной была чуть ли не повседневной реальностью. Так что ситуацию спасло лишь то, что он имел за плечами громадный опыт в качестве лётчика-испытателя и смог в итоге найти выход из всех проблем. Успешное возвращение на Землю раздули в прессе до огромного достижения. Это сделало Беркута самым авторитетным советским космонавтом после Юрия Гагарина. Именно тогда за ним закрепилась репутация уникального профи и везунчика… После полёта он попал в обойму первоочередных кандидатов на новый полёт. Или как у них говорили, стал «первачом». Так в отряде неофициально называли парней из первой десятки претендентов на самые ответственные и почётные задания. Попасть в первачи было заветной мечтой каждого. Тем не менее, какой бы высокий статус в отряде космонавтов у тебя не был, перед каждым новым полётом ты обязан заново подтверждать своё право на место в экипаже.
Через полчаса состоялась тренировка экипажа на переносимость гравитационных перегрузок. До момента старта экипаж ежедневно подвергали всевозможным испытаниям. Никто из будущих космонавтов не бывает гарантирован от того, что завтра на его безоблачном небе вдруг не появится грозная туча – резолюция медиков «к космическим полетам не пригоден». Выдержать бесконечные вращения в центрифуге было нелегко даже тренированных лётчикам. К тому же в звёздном городке недавно установили закупленную в Швеции новейшую машину, которая создавала чудовищные перегрузки от – 10 до +15g, что даже в ожесточённом воздушном бою случается не часто.
На этот раз Кулик превзошёл командира, его более молодой организм легче справился с испытанием. Беркуту же пришлось поднапрячь волю, а ведь когда-то и он мог играючи закручивать на истребителе такие кренделя, что из фюзеляжа заклёпки вылетали. У другого бы пилота на его
Впрочем, когда, сорок минут спустя, космонавты – взмокшие и красные – выходили из зала с центрифугой, уже успевший полностью оклематься Беркут немного покровительственно похлопал молодого напарника по плечу:
– Ну, как настроение после каруселей?
– Не очень-то я их люблю, – по секрету поделился Кулик. – В полку мы на предельный высший пилотаж почти не летали, я уж и забывать стал, каково это, когда слышишь треск собственных позвонков, а кишки с их содержимым устремляются наружу.
– Хм, это ты верно подметил! – понимающе усмехнулся Беркут. Но стоило напарнику отвернуться, как подполковник с озабоченным выражением лица растерянно потёр себе грудь ладонью – тупая боль в сердце не проходила…
Последним пунктом программы сегодня был примерка новеньких скафандров. Пока космонавты надевали их с помощью сотрудников Центра подготовки, корреспондентам было разрешено их фотографировать. В конце примерки экипажу даже пришлось специально попозировать прессе в качестве этаких моделей. Большинство фотокорреспондентов окружили Беркута. Он неуклюже поднялся со стула, пошаркал ногами, попробовал развести руки в стороны. Скафандр сковывал движения, но поддавался. Туговат, конечно, «костюмчик», но ему ведь в нём не плясать в тесной кабине космического корабля, зато в условиях непредсказуемости грядущего полёта в этих «доспехах» жизни и здоровью космонавта угрожает намного меньше опасностей. Ведь эта модель прошла несколько модернизаций. Поначалу в него облачили манекен, того самого «Иван Ивановича», которого часами крутили на центрифуге, трясли на вибростендах, испытывали на динамическую и статическую прочность. Воздействовали высокими температурами в специальной камере. Когда пробы прошли успешно, в скафандр облачились испытатели и снова проверки – на земле, в воздухе, в бассейне с ледяной водой. После таких испытаний он фактически станет своему владельцу небольшой персональной спасательной капсулой на случай ситуации «если вдруг что-то пойдёт не так».
Журналисты просили Беркута принять то одну позу поэффектней, то другую, чтобы нашитый на плечо его новенького скафандра кумачовый флаг с вышитой золотом надписью: «СССР» выглядел более эффектно.
Потом состоялось несколько интервью. После своего первого рискованного полёта, когда ему удалось совершить фактически чудо, к Беркуту пришла всемирная слава. В глазах всех это сделало его кандидатом номер один на участие в следующем важном этапе развития советской космической программы – подготовке к высадке на Луну. Поэтому от просьб дать интервью не было отбоя.
После центрифуги Павел ощущал себя немного не в форме, но держался бодро, – уверенно говорил на камеру Центрального телевидения СССР о том, что предстоящий ему скоро полёт несомненно станет очередной успешной вехой в освоении советской наукой космического пространства. Нужные слова сами привычно приходили ему на ум, пока он вдруг на заметил ту самую девчонку, что накануне крутилась возле ателье. Она стояла чуть поодаль. К её джинсовой куртке тоже была прикреплена карточка-пропуск. Так значит, она журналистка! Их глаза встретились, и нахалка даже как будто слегка подмигнула ему! Мужчина запнулся и корреспонденту пришлось повторить очередной вопрос. Хорошо, хоть интервью шло в записи, иначе его озадаченную физиономию увидела бы вся страна! Впрочем, Павел быстро взял себя в руки и продолжил уверенно говорить на камеру, одновременно с любопытством поглядывая в сторону незнакомки. Её необычность, нестандартность сразу бросалась в глаза. К примеру, девчонке каким-то образом удавалось одновременно удерживать в одной руке сразу картонный стаканчик с дымящимся кофе из буфета, авторучку и сигарету. Непринуждённо прихлёбывая и покуривая (словно предупреждающая надпись у неё над головой «No smoking» не имела к ней ни малейшего отношения), беспардонная особа почитывала буклет Центра подготовки космонавтов, выпущенный на английском языке специально для иностранных журналистов, и тут же делала выписки в свой блокнот. Она определённо была оригиналка! Впрочем, и что с того? Ведь пройдёт каких-нибудь пару часов и воспоминание о ней сотрётся у него из памяти, как всегда бывает хоть и с забавными, но по большому счёту малозначительными жизненными эпизодиками, так Беркут думал в тот момент …