Платье для смерти
Шрифт:
— Я тебя люблю.
— Я тоже тебя люблю. Приезжай домой.
***
На первом этаже больницы располагался сувенирный магазин, и Лора купила набор для вышивания с желтой птичкой на ветке. Стоимость его была толи два доллара, толи двести, Лоре до этого не было никакого дела. Каким — то образом она нашла маму в огромном здании, сказав ее имя как можно большему количеству людей с ламинированными бейджами на шее. Джимми стоял в холодном коридоре, листая журнал. Яркий свет не скрывал его усталость. Он выглядел так, будто
— Как она? — спросила Лора.
Он сложил свой журнал.
— Все время пытается сбежать.
— Еда, наверное, слишком вкусная.
— Ее стряпня не причинила тебе никакого вреда. — Он действительно заботился о маме. Он побыла только на половине их свидания, а уже встает в стойку из — за шутки о вкусе еды?
— Спасибо, что остался. Если хочешь домой — иди, я передам ей, что ты ее ждал.
Он прислонился к стене и взглянул на нее.
— Как думаешь, кто стоит за убийством принцессы?
О, значит, он намеревался остаться. Ну ладно. Маме было выгодно, чтобы он был рядом, и, если она ему так нравилась, тем лучше.
— Ну, она погибла в огне. Так что нет никаких доказательств того, что это вообще было убийство.
— А если представить, что было. В любом случае мы не сможем войти туда, пока они не закончат тыкать в нее иголками.
Лора тоже прислонилась к стене. Беспокойное хождение по комнате совершенно не помогало.
— После месяца, проведенного в Нью — Йорке, она вернулась на остров с моим отцом, спасибо тебе, на бал по случаю инаугурации. И да известно, что он продлился три дня, и все эти три дня она была в великолепных оранжевых платьях.
— А кто делал два других?
Лора об этом не думала.
— Понятия не имею. Мы можем спросить у мамы. Но что бы с этими платьями не случилось, начался Двухнедельный переворот. Значит, можно предположить, что если бы верховный принц хотел ее смерти, она бы умерла двадцать лет назад.
— Если бы это был верховный принц. А как насчет твоего отца?
— Может быть. Но сейчас он в Нью — Йорке, потому что письма были доставлены вручную. Я случайно знаю, что Сосо не знает, где он, но как только я его найду, высеку его за то, что он довел маму до сердечного приступа.
— Сердечный приступ случился не из — за твоего отца.
— Ну, ее стряпня не причинила ей никакого вреда.
Он ухмыльнулся и снова открыл свой журнал.
— Двадцать лет — хорошее круглое число.
Из маминой палаты вышла медсестра, держа в одной руке блокнот, а в другой выкатывая тележку с инструментами.
— По одному, — сказала она.
— Иди, — кивнул ей Джимми.
***
В больничной одежде и с капельницей мама выглядела ужасно, но, несмотря на это, увидев Лору, улыбнулась и помахала ей рукой.
Лора взяла за руку.
— Мам, я так …
— Что у тебя в сумке?
— Что?
— У тебя есть расческа? Я выгляжу так, будто меня протащили по земле.
— У тебя только что был сердечный приступ. — Но Лора все равно открыла сумку и начала рыться в вещах. У нее была
— Я так рада, что ты зашла первой. — Мама схватила расческу и попыталась сесть, но сжалась от усилия и откинулась обратно. Девушка забрала из рук гребень и принялась сама поправлять матери волосы.
— Он полицейский, мама. Он видел людей и в худшем состоянии.
— Ой! Обязательно так дергать?
— Руби уже в пути.
— Главное, что бы ни влезла в неприятности по дороге.
— Скажешь ей это, когда она приедет. Эта заколка подойдет? — Лора вытащила из сумки зажим со стразами и перьями. Он остался от какого — то мероприятия, где она распустила волосы после коктейлей, а зажим кинула в сумку.
— Это немного кричащее для больницы.
Достав тюбик с консилером, девушка начала аккуратно наносить маме под глаза, стараясь закрасить темные круги.
— Прошлой ночью мне приснился сон или, может быть, воспоминание о том, как я проглотила булавку. Папа вытащил ее. Это на самом деле было?
— Да. Ты тогда притворилась маленькой швеей. Больше не притворяешься.
— Даже не начинай. — Лора растушевала консилер и мазанула кисть с пудрой по щекам. — Я так далека от того, чем хотела заниматься. Кроме работы с Джереми, которую я действительно люблю. Вся работа сводится к бумагам, раздаче распоряжений и исправлениям той работы, которую я сама могу сделать в разы лучше. Не думаю, что я счастлива, но мне нужно уделять больше времени работе. Я не знаю. — Она в последний раз прошлась у матери под глазами. — Все. Великолепно. Десятка лет как ни бывало.
— Спасибо.
— Пожалуйста. А теперь я пришлю Джимми и сделаю несколько звонков. Потом решу, что делать с платьем, принцессой и папой, потому что это меня скоро сожрет изнутри.
— Не вини его в этом. — Мама взмахом руки указала на кровать.
Лора поцеловала ее в щеку и вышла, вышла, чтобы отправить Джимми к свежеукрашенной маме.
Зал ожидания был оформлен в самых общих оттенках синего и серого. Потертости на стульях и узор ковра крайне раздражали Лору. Все свободные места были заняты, кроме тех, что находились рядом с кем — то. Она села на низкий, заваленный журналами столик лицом к окну. Хотелось побыть одной. Она хотела побыть одна. Отгородившись от всего мира, она прижала к уху телефон.
— Алло? — ответил сонным голосом Джереми. В Китае был час ночи. Услышав его голос, она чуть не разрыдалась, а он еще больше усугубил ситуацию. — Лора?
— Мама в больнице. Врач сказал, что завтра ей нужно сделать шунтирование, так что не думаю, что пойду на работу. Прости. Я постараюсь отвечать на электронные письма отсюда.
— Эй, там. Помедленнее. — Его голос охрип, и он закашлялся. — Подожди. — Он кашлял добрых пятнадцать секунд.
— Я могу перезвонить.
— Нет. Помолчи. Все хорошо. Я попытаюсь выбраться из Гуанчжоу, но, возможно, мне придется ехать через Гонконг.