Платина и шоколад

Чацкая Настя

“ Ты снова слишком превозносишь свою значимость. Я вообще не имею привычки думать о самодовольных, зазнавш…”

Она не успела дописать последнее слово, когда оно оказалось нагло зачеркнутым. Закусив губу, девушка снова окунула перо в чернила и упрямо дописала:

“ ...зазнавшихся слизеринцах. Прекрати зачеркивать то, что я пишу.”

“ С каким выражением лица ты думаешь обо мне?”

Запись появилась сразу же, и от нее почему-то похолодело

в животе.

Наверное, от неожиданности. Не это она ждала увидеть.

Скорее, что-то вроде очередного подкола, а не откровенного вызова. В стиле Малфоя. Опять же.

Гриффиндорка вновь покусала губу, лихорадочно размышляя. А затем опустила перо в чернила.

“ Я уже сказала, что не думаю о тебе. Исходя из этого: откуда я могу знать, какое у меня будет выражение в этот момент?”

Кажется, вполне достойно.

Да и в самом деле — откуда она может знать? Будто перед ней постоянно висит зеркало, чтобы наблюдать за этим.

Несколько минут она старательно писала конспект, пытаясь вникнуть в то, что рассказывала профессор, но непослушный взгляд все равно опустился на страницы открытого дневника.

“ Давай попробуем?”

Грейнджер нахмурилась.

“ Что ты имеешь в виду?”

“ Думай обо мне, а я понаблюдаю за тобой.”

Гермиона уставилась на запись. А потом повернула голову к Драко.

Он строчил что-то в своем конспекте, только на этот раз углы его губ были слегка приподняты, словно несколько секунд назад он улыбался. Ему определённо нравилось дразнить её.

“ Нет!”

Боже мой, это так глупо.

Она покачала головой, возвращаясь к пергаментам и пытаясь вникнуть в последние строки, которые написала. Эти малфоевские игры были явно не для неё, и если он рассчитывает на то, что она примется за подобное дуракаваляние…

“ Допустим… Вспомни мой рот.”

Она обомлела.

Что?! — бесшумно возмутились губы, а кровь прилила к щекам.

Гермиона едва не поперхнулась ставшим вдруг тяжёлым воздухом, торопливо отводя от дневника глаза.

Даже если бы перед ней стоял сам Годрик и приказывал повернуть голову, она бы не сделала этого. Наверняка выражение лица слизеринца так и исходит этой извечной насмешкой.

“ Ты в своём уме?”

И она уткнулась взглядом в кончик пера, который замер на точке в вопросительном знаке, ожидая ответа.

Господи, какого чёрта он себе позволяет? Вспомнить его рот? Будто бы его можно было забыть хотя бы на несколько секунд. Если бы ты знал, Малфой, что моменты, когда тебя нет у меня в голове, можно пересчитать на пальцах, ты бы не так радовался.

“ Ты покраснела.”

“ Мы на уроке, Малфой!”

“ Никогда

не думала о сексе, сидя за партой?”

Чёрт возьми!

Только не красней ещё сильнее, пожалуйста.

Она переборола желание прижать к предательски розовеющим щекам ладони.

“ Я же не ты. Чтобы думать об этом постоянно.”

Она всё же скосила напряжённый взгляд за соседний ряд.

Драко сидел, уперевшись локтями в край стола и покусывая губу. Встретившись с ней глазами, он слегка прищурился, расплываясь в ухмылке.

Гермиона еле заставила себя не зашипеть от бесполезной ярости. На себя в первую очередь. Потому что… потому что она хотела повестись на этот бред.

“ Попробуй. Тебе же понравилось на уроке Флитвика?”

Гриффиндорка скрипнула зубами.

“ И вовсе нет.”

“ Жаль, что это была только моя рука, да?”

Мерлин всемогущий.

Выдох застрял в горле. Судорожно сглотнув, она окунула перо в чернильницу.

“ С меня хватит, Малфой. Ты совсем потерял совесть. Я убираю эту штуку.”

Что-то похожее на сдавленный смешок коснулось слуха. Так тихо, что она даже засомневалась — не показалось ли.

Идиот. Просто зла порой не хватает.

И прежде чем закрыть дневник, Грейнджер заметила запись.

“ Хорошо. Просто знай, что я сейчас думаю о вчерашнем вечере и твоих губах.”

Это заставило захлопнуть тетрадь с шелестящим хлопком. Пустой взгляд упёрся в макушку Рона.

Так.

По крайней мере, работоспособность и функциональность тетрадей они проверили. И беспокоиться было не о чем.

Кроме одного лишь.

Некто до офигения самовлюблённый сейчас сидит в нескольких шагах и думает о… блин.

Совершенно некстати вспомнился Симус и его несчастное выражение лица на днях. “Женщины такие жестокие…”

Гриффиндорка на мгновение призадумалась. Интересно, а у неё могло бы получиться?..

Стоп.

Даже не смей. О подобных глупостях. Когда ты фактически шагаешь по лезвию ножа.

Она слегка повернула голову.

Малфой по-прежнему делал записи в пергаментах конспекта, но заметив движение, бросил в её сторону быстрый взгляд, в котором слишком хорошо были видны пляшущие черти.

И. Блин.

Она сама не поняла.

Но кончик языка уже юркнул по нижней губе, надавливая и втягивая её в рот.

Мерлин, — внутренний голос тяжело и безнадёжно вздохнул. Ну и что, по-твоему, ты делаешь?..

А Драко застыл, и Гермиона заметила, как серый взгляд жадно прослеживает это движение. В следующий миг она уже отвернулась, не намереваясь больше смотреть влево. Ни разу. Никогда в жизни.

Она вообще не поняла, зачем сделала то, что сделала.

Глупо, немыслимо. По-детски. Или наоборот — слишком по-взрослому. Это не её, это не она. Она бы никогда не…