Платина и шоколад
Шрифт:
— Всё нормально? — мужчина остановился около кресла, в котором сидела Нарцисса.
— Да, — немного удивлённо. Глотая волнение. — А что, что-то случилось?
— Нет. — Брюнет побарабанил пальцами по бедру. — Совсем нет.
— Я не ждала вас сегодня.
— Но и не особенно расстроилась, что я пришёл.
Нарцисса со сдержанной улыбкой пожала плечами. Промолчала. А он решил уточнить:
— Визит вежливости.
И хмыкнул, лёгким движением отбрасывая мантию на подлокотник дивана. Садясь рядом,
Вопрос о том, почему он пришёл сегодня, отпал сам собой. Кажется, он выглядел очень уставшим.
Женщина смотрела, как тёплые блики касаются высоких скул и сжатых губ. Как золотят седину на висках. Она заметила, что разглядывание Логана порой успокаивало её. И даже сейчас.
В такие моменты голову посещали слишком глупые мысли. К примеру: он не причинил бы ей зла.
Так казалось.
Слишком казалось. Будто это действительно правда.
Но наверняка лишь фантазия. Потому что в следующий миг здравый ум шепчет: он убивал.
И это снова отталкивает.
Точнее, нет. Отворачивает. Всё равно что отвернуть мотылька от тусклой лампочки в темноте.
И надо же, эти соображения — вся эта куча, весь этот умственный сор — уже не удивляли. Почти считались ежедневным ритуалом.
— Чаю?
Интересно, давно ли подобные визиты стали считаться нормой? Что вообще для Нарциссы считалось нормой?
Статистическое повторение одного и того же действия из раза в раз? Если Логан будет приходить ежечасно, это тоже станет нормальным?
— Да, пожалуйста, — на медленном выдохе.
Всё-таки он устал.
Женщина негромко щёлкнула пальцами, и в комнате появился Ланки. Отдавая эльфу указания, она всё ещё смотрела на мужчину, который тем временем прикрыл глаза и расслабленно наблюдал за языками огня из-под ресниц.
Несколько минут прошли в тишине.
Позволили хозяйке Малфой-Мэнора ощутить то, что в какой-то мере её напугало: благодарность, разливающуюся, греющую изнутри. За то, что она не сама.
Отвлечённая мысль: что повлияло на то, что воспринимать этого мужчину как часть всей этой чёрной тучи, нависшей над их семьей, стало практически невозможно?
Нужно быть осторожнее с этим. Тем более, отныне у Нарциссы есть цель.
Что-то, что поистине важно. Что-то, что может всё вернуть. Видит Мерлин, тот факт, что у жизни появился определённый смысл, некая наполненность, придавал сил.
Когда эльфы подали чай, Логан только кивнул. Медленно протянул руку к чашке. Затем будто передумал. Опёрся локтем о диванную подушку и поднёс сжатые в кулак пальцы к губам.
— Что ты помнишь?
Вопрос повис в тишине комнаты, растворяясь в горящем камине.
Тихий. Такой, на который тоже положено отвечать тихо.
Женщина слегка наклонила голову,
Мозг тут же заработал в поисках подвоха, но… что-то было в тоне Логана, заставившее отмести вариант того, что он пытается выведать. Вынюхать нечто определённое.
Это было просто… просто: что ты помнишь? Что у тебя на душе? О чём ты думаешь?
Это невероятно покоробило.
Потому что внезапно захотелось ответить правдой.
Рассказать о своём страхе и о том, что она была бы самой счастливой женщиной, если бы никогда не знала ни его самого, ни приспешников. Если бы никогда и ничего не вспомнила.
— Последним воспоминанием был Рождественский приём, — ответила Нарцисса, облизав губы и потянувшись к чайнику. Осторожно наливая чай в чашку мужчины, пока тот наблюдал за ней, не отнимая кулака от губ. — Когда здесь всё было украшено. И шумно. Много людей, постоянно задающих глупые вопросы, — она усмехнулась. — И постоянно нахваливающих дом. Я помню, как скучно было Драко и как он обрадовался, когда Аделина Забини с сыном всё же пришли, хоть и с опозданием. Люциус был не очень доволен тем, что дети за столом говорили только друг с другом.
Женщина отставила чайник, вновь облокачиваясь о мягкую спинку кресла. Под изучающим взглядом Логана обхватывая свою чашку пальцами и отпивая немного крепкого напитка.
— Он всегда хотел, чтобы наш сын проявлял интерес к тем темам, что поднимали за столом мужчины. Обсуждая образование, дела Министерства… но… Драко ведь был совсем мальчишкой. Всего пятнадцать лет.
И она снова с улыбкой покачала головой.
— О чём думают молодые люди в пятнадцать лет? Разве о делах в Министерстве?
Брюнет некоторое время смотрел на хозяйку особняка, будто размышляя о чём-то совсем, отвлечённом.
— Твоя память очень избирательна, — произнёс он наконец. — А что ты помнишь обо мне? Кроме того, что… — неопределённый жест рукой. — Обет.
О, Мерлин.
Сердце замерло, ударив вдруг с силой, словно обороняясь. Это едва не заставило сделанный было глоток чая встать поперёк горла.
Она медленно подняла глаза.
…тёплые руки на плечах. Скользящее движение кончиками пальцев.
“Ты можешь уехать отсюда…”
“Я тоже тебя насилую…”
“…раздевайся…”
И что-то в его глазах, требующее честного ответа. Прямого, как и заданный вопрос.
— Ничего, — голос спокойный и уверенный.
Тот самый голос, которому обычно верят. Которым обычно говорят правду.
Логан смотрел по-прежнему внимательно. Что он пытался высмотреть? Ложь? Воспоминание о том, что она помнила, что он помог ей? Нет. Ты не увидишь этого.
Ты не помог мне. Ты разрушил мой мир.