Платина и шоколад
Шрифт:
— Нет, пожалуйста, послушай. Я не хотел!
— Ты предал меня. Предал меня. Ты не мой сын! Я делал для тебя всё, и это твоя благодарность, это?!
— Кому-то нужно было всё остановить!
— И ты решил, что имеешь право вмешаться? Самонадеянный сукин сын! Ты будешь доживать свою никчемную жизнь в постоянном страхе потерять всё, помяни моё слово! Не прикасайтесь ко мне! Я — Люциус Малфой! Отпустите!..
—
Он вздрогнул. Так сильно, что она наверняка почувствовала эту слабость. Отчего стало мучительно стыдно. Голос отца всё ещё гремел в голове, заставляя сердце замирать.
Малфой отстранился, отворачивая голову. Потянул носом, чувствуя, как пальцы Гермионы касаются его челюсти и аккуратно проводят до самого уха.
— Всё в порядке?
— Да, — он выдохнул, облизав губы. — Всё нормально.
И отстранился. Сглатывая, глядя на гриффиндорку, которая теперь ёжилась, вцепившись пальцами в рукава своей одежды.
Ему тоже было холодно.
— Иди в Башню, Грейнджер.
— А ты?
— А мне нужно переодеться, — и он, бросив на неё ещё один быстрый взгляд, сделал несколько шагов назад, разворачиваясь. Подбирая на ходу перчатки. Наклоняясь за метлой.
Гермиона следила за тем, как высокая фигура следует к раздевалкам, ощущая его запах, застывший где-то в носоглотке. А потом быстрым шагом отправилась к выходу с поля, вытирая на ходу всё ещё мокрые щёки. Пребывая в лёгком шоке от слов, сказанных им.
От того, что только что произошло.
“Прости меня”.
Что заставило его сказать это? Она никогда не слышала от Малфоя этих слов. Никогда в своей жизни. И в то же время ей казалось, что это было самое искреннее, что она от него услышала.
Это стучало в ушах, пока она шла до школы, пока поднималась по лестницам, пока пересекала гостиную. Останавливалась около зеркала в своей спальне, вглядываясь в лицо с припухшим носом и воспалёнными веками.
Ей показалось, что у Малфоя были красные глаза, когда он отстранился от неё. Показалось, что ему отчего-то очень больно. Слишком больно. Так, как не может быть больно человеку просто так.
Все слова, что они сказали друг другу. Снова и снова стучали в голове. Убийственный марш. Давящий набат.
Пальцы потянулись к застёжкам пальто. Медленно стащили его с плеч. А потом поднесли ткань к лицу, и Гермиона против воли сделала глубокий вдох, ощущая запах Малфоя: ветер, пот, дождь, одеколон.
Если бы он только знал, как тяжело было уйти от него этим утром. Как хотелось остаться, дождаться. Но проснувшись и увидев перед собой пустую подушку…
Грейнджер опустила глаза, перекидывая пальто через спинку стула. Её подорвало с его постели так, словно в ней ползали змеи. Просто вырвало за шкирку из этого запаха и уюта. Тепла одеяла, тишины комнаты.
Она даже забыла забрать свою обувь, схватив первое, что попалось на глаза — джинсы и свитер, валяющиеся на полу неряшливой кучей. Он мог
Убедиться в обратном пришлось только после той фразы, что он бросил на поле.
“ Если бы не раскуроченная постель, я бы и не вспомнил”. Такая фальшивая правда, что Гермиона поверила. Чёрт…
Ноги поплелись в ванную. Нужно было умыться. Смыть с себя слёзы и его отчаянный шёпот. Он не давал дышать полноценно.
Тёплая вода действительно помогла. Погрев несколько секунд руки и ополоснув лицо, Грейнджер сдёрнула с медного крючка полотенце и прижала к щекам, вытираясь. А когда опустила материю, взгляд наткнулся на приоткрытую дверь его спальни в отражении зеркала.
Жужжащий интерес тут же зажёгся в груди. Тем более свечи были зажжены, судя по тому, что по комнате рассеивался тёплый свет.
Она просто заберёт туфли.
Что в этом такого? Нужно же ей завтра идти в чём-то на уроки, не так ли?
И затравленно оглянувшись, будто кто-то мог подсматривать за ней, девушка скользнула к двери, а потом — внутрь, снова окунаясь в витающую здесь атмосферу, сотканную из запаха Драко.
Никогда она не призналась бы себе, насколько соскучилась по этой спальне. За каких-то несколько часов комната стала чем-то неотъемлемым.
Свеча горела на рабочем столе, достаточно ярко, чтобы осветить большую часть помещения. Один туфель нашёлся сразу — у двери. Подкравшись к нему, Гермиона отчаянно напрягала слух, чтобы услышать, когда захлопнется дверь в гостиной.
Чтобы найти второй, придётся, видимо, повозиться — на виду его не было. Палочка осталась в комнате, поэтому Грейнджер, перекинув полотенце через локоть и сжимая туфель в руке, подошла к столу, протягивая руку к высокому подсвечнику.
Взгляд упал на стопку тетрадей. И снова жужжание извечно-гриффиндорского интереса. Пальцы коснулись жёстких обложек и корешков книг, лежащих на углу стола небольшой стопкой. Затем легко провели по столешнице и наткнулись на дневник, венчавший горку пергаментов.
Лоб прорезала морщинка.
Может быть, ему что-то написала Нарцисса? Что-то, от чего у Драко такое настроение. Состояние.
Гермиона снова оглянулась через плечо. А затем осторожно взяла тетрадь, сжимая её в свободной руке. Башню наполняла тишина.
Она определённо успеет положить его на место и скользнуть в свою комнату, когда вернётся Малфой.
Уверенная в том, что делает это исключительно ради того, чтобы удостовериться в том, что с Драко всё в порядке, она открыла дневник, листая, отмечая взглядом переписки, состоящие из коротких и исключительно информативных сообщений. Вот Нарцисса сообщает о том, что её снова посещал Логан. Вот она говорит о том, что у них состоялся разговор. Дальше — почерк Драко — он просит, чтобы ему было сообщено имя следующей жертвы.