Платина и шоколад
Шрифт:
Надо же.
Этого никогда не случалось раньше. Год назад, два. Когда за спиной всегда был отец, всегда было ощущение правильности происходящего и безнаказанности, которая так привлекала. Искушала. Быть лучшим, иметь лучшее. И не давать ничего взамен.
Но это испарилось со смертью самого важного составляющего в существовании Драко.
Смертью, которая повлекла за собой самое сильное облегчение в его жизни. Смертью, которая повлекла за собой самую сильную тяжесть.
Он не простит его. За то,
Приучил. Пригладил. Пригрел в своём иллюзорном всевластии.
А потом исчез.
И таким потерянным, как сейчас, Драко не чувствовал себя никогда. И никогда он не простит.
Золотой шарик поблёскивал у входа в раздевалку, и Малфой рванул туда, вниз и вбок, ощущая внезапное желание почувствовать в себе ветер. Но у самой земли он резко вывернул древко на себя, и метла затормозила.
Под ближайшей трибуной стояла Грейнджер.
Драко замер. Моргнул, нахмурился. Ну не мог же он настолько двинуться, чтобы видеть то, чего ему хочется? Его мозги ещё не настолько повёрнуты, чтобы подсовывать настолько реальные видения.
Видение?
Малфой присмотрелся.
Но девушка медленно достала одну руку из глубокого кармана короткого серого пальто и осторожно помахала.
Неприятное предчувствие закралось в грудную клетку.
Блин. Это она. Здесь. Значит, что-то случилось.
Он спрыгнул с метлы, зависшей прямо над землёй, и быстро пошёл к гриффиндорке.
— Грейнджер? — она торопливо опустила глаза и поправила шарф, скрывающий узкий подбородок. — Что ты здесь делаешь?
— Привет.
Явно смущена. Чем? Своим появлением?
Драко остановился. Заглянул гриффиндорке в лицо. И понял, что не знает, что делать. Как себя повести. Ему хотелось пригладить её слегка растрепавшиеся волосы, провести пальцами по щеке, которая сейчас наверняка была прохладной.
И он, наверное, мог. Потому что… у них ведь что-то, да? И сегодня она спала у него в постели.
Но… она ведь ушла потом.
Но ты же ушёл первым.
Мысли жужжали, а Драко тем временем всё же сделал небольшой шаг назад.
— Привет, — ответил, прижимая к боку метлу. — Что-то случилось?
— Нет, наверное.
Тихий, слегка охрипший. Как если бы она долго говорила что-то. Или стояла на прохладном воздухе.
Малфой опустил взгляд, когда тонкая рука снова скользнула в карман.
И внезапно появилось некое подобие усталости. Что с нами, Грейнджер?
Вдвоём, на площадке для игры. В этой темноте. Где твои книги? Где мои шлюхи?
Ни одного, ни второго.
Только желтоватый свет от фонаря, прикрепленного к высокой деревянной двери раздевалки. Падает на одну часть её лица, подсвечивая чистую кожу. Захотелось попробовать этот свет на вкус.
— Ты не был
— И? — он поднял глаза, наблюдая, как Грейнджер достаёт из кармана крупное зелёное яблоко. Несколько секунд вертит его в пальцах, а потом протягивает ему, будто боясь поднять лицо. Смотрит куда-то на малфоевскую обувь.
Серьёзно? Принесла мне поесть?
Драко не двигался, глядя на девушку. Закусывая губу, чувствуя, что рот вот-вот растянется в какой-то дурацкой улыбке.
Она принесла яблоко. Потому что он не явился на ужин. Херово офигение? Кажется, да.
— Да возьми уже его, Малфой!
Её голос слегка напряжён, а рука упрямо дёрнулась. Он хмыкнул и взял фрукт, слегка коснувшись кончиков её пальцев. А затем опёр метлу о трибуну и облокотился сам.
— Такая забота. Я должен сказать “спасибо”?
Гермиона повернула к нему голову, наблюдая, как белые зубы откусывают кусок от плода.
— Не за что.
Какое-то время он молча ел, наблюдая, как Грейнджер сжимает кулаки в карманах — это отлично видно сквозь ткань. Поднимает голову и смотрит на звёздное небо. Вздыхает, отчего едва заметная змейка пара течёт изо рта.
— Тебя Поттер искал.
От звука его голоса вздрагивает. Еле-еле, но Малфой замечает.
— Я знаю. Мы уже… поговорили.
— Что он хотел?
— Извинялся за своё поведение.
Драко закатил глаза, медленно пережёвывая кусок яблока.
Да, извинения — это лучшее, что можно сделать в данном случае. Поттер такой Поттер, что даже слов не хватало для иного эпитета.
— Больше ничего не говорил?
— О вашей стычке?
О. Интересно. Рассказал таки.
— Ну, пусть, о ней.
— Да. И… спасибо, что… не сказал ему, — выдаёт Грейнджер и яблоко почти становится поперёк глотки.
— О чём?
— Ну… что… что я была…
Вот они. Эти запинки.
Явно не хочет говорить о произошедшем. Но разве Малфой хочет?
Они разве не привыкли не обсуждать всё, что происходит, откладывая разговоры в долгий ящик. На потом.
На никогда.
Малфой откусил от яблока. Медленно пережевал, надеясь, что проснувшееся что-то в груди уляжется. Однако оно только стало больше.
— Не замечал за тобой заиканий раньше.
— Я не заикаюсь, — уже громче произнесла Гермиона. — Просто. Гарри лучше не знать, что…
— Что мы трахались, после чего ты уснула у меня в постели?
Тёмные глаза снова опускаются и буравят взглядом землю. Лоб начинает хмуриться, а подбородок опять исчезает в кольцах шарфа.
Драко сам не понимает, почему и на кого злится. То ли на Поттера, который так не вовремя пришёл, то ли на Грейнджер, за то, что посмела ускакать в свою комнату прежде, чем он вернулся.