Платиновая карта
Шрифт:
— Это Дэвид вам рассказывал?
Вера удивленно посмотрела на Турецкого:
— Да. А кто же еще? Кроме того, Дэвид помог Платту заработать миллиард в игре против английского фунта. И еще было какое-то дело с французским банком, на котором Платт заработал несколько миллионов долларов. Дэвид, когда рассказывал мне об этом, был пьян и говорил сбивчиво. К тому же я не вдавалась в подробности.
— Между ними произошел денежный конфликт?
— Да, наверное. Дэвид говорил, что между ним и Платтом существовал
— А в чем заключался этот договор, вы не знаете?
Вера задумчиво прищурилась, словно прокручивала в голове слова Дэвида, сказанные ей полгода назад.
— Дэвид сказал, что при удачном исходе дела Платт обещал отчислить ему десять процентов своего выигрыша. Исход был удачным, но деньгами Платт не поделился. Дэвид был страшно зол. Когда Дэвид рассказывал мне об этом, он сжимал кулаки. Вот так. — Вера сжала узкие ладони в кулаки и слегка потрясла ими в воздухе. — Он был очень, очень зол, — повторила она.
Турецкий понимающе кивнул:
— Еще бы. И что, он собирался как-нибудь отомстить Платту?
— Об этом он ничего не говорил.
Турецкий откинулся на спинку сиденья и с любопытством взглянул на Веру.
— Вы говорите, что Дэвид рассказывал вам об этом всего раз?
Вера кивнула:
— Да. Но я тогда особо не вслушивалась.
— В таком случае у вас неплохая память, — похвалил Александр Борисович.
Вера медленно выпустила дым и пожала плечами:
— Я никогда ничего не забываю. Правда, иногда я прогоняю воспоминания… Знаете, это как блокировать отдельный участок, предварительно заизолировав его, чтобы блокировка не привела к сбою всей системы. Я поступаю примерно так же. Но сейчас вы спросили, и я это вспомнила. — Вера запихала сигарету в пепельницу и посмотрела на Турецкого долгим, прямым взглядом. — Александр Борисович, я вам помогла?
— Да, — сказал Турецкий. — Да, конечно.
— Вы думаете, что это Дэвид убил Платта?
— Это нам еще предстоит выяснить, — ответил Турецкий.
На этом беседа Веры Акишиной и Александра Борисовича Турецкого закончилась. Вера ушла домой, а Турецкий еще долго сидел в машине, покуривая сигарету и вспоминая большие синие глаза девушки, которыми она смотрела ему «прямо в душу».
Бывший повар московского ресторана «Иволга» и нынешний шеф-повар сочинского ресторана «Жемчужина» Марат Соколов, невысокий молодой мужчина с черными усиками и маленькой бородкой, эспаньолкой, сидел в баре на берегу моря и с наслаждением пил коктейль с романтическим названием «Дуновение бриза». Он был одет в белый костюм и бежевые замшевые туфли.
В голове у Марата проносились разные мысли, и не все они были приятными. Например, он до сих пор (хотя прошло уже три дня) сильно тревожился из-за
Конечно, не стоило так высовываться, но, во-первых, он был слишком пьян, чтобы помнить об опасности, а во-вторых, слишком велик был соблазн поделиться с кем-нибудь собственной маленькой удачей. Хотя не такой уж и маленькой. Все-таки шестьдесят тысяч баксов — это довольно большие деньги. В ресторане ему бы пришлось вкалывать за них несколько лет, отказывая себе во всем.
«Пустяки, — утешал себя Марат. — Никто не знает, что Янка — моя подружка. А даже если и знает… Не такая она дура, чтобы пойти с открыткой в милицию. Что она, сама себе враг? Я ведь написал, что женюсь на ней».
Тут Марат улыбнулся. На самом деле он не собирался жениться на Янке, просто ему приятно было думать, что у него где-то есть невеста. Приятно было сознавать свой статус «жениха», то есть человека, в котором нуждаются, о котором думают ночами и по поводу которого строят планы. Приятно было жить в чьих-то мыслях и чьих-то снах. Это здорово спасало от одиночества, к которому Марат никак не мог привыкнуть.
«Да уж, нелегко мне достались эти деньги», — подумал Марат. Воспоминание о том, что он сделал, болью отозвалось в сердце Марата, но вскоре это щемящее чувство прошло.
«Ну и что? — думал Марат. — А сколько человек убила эта сволочь! Еще Бальзак говорил, что за каждым крупным состоянием стоит преступление. За миллиардами Платта сотни, если не тысячи, загубленных жизней и проломленных голов. Иначе и быть не может».
Как всегда, эта мысль сразу его успокоила. От моральных терзаний не осталось и следа.
— Простите, у вас не будет огонька? — раздался над ухом у Марата негромкий мужской голос.
Марат поднял взгляд на человека, который стоял перед ним. Мужчина был высок, худощав и светловолос. Он смотрел на Марата прищуренными лукавыми глазками и улыбался.
— Да, конечно, — сказал Марат. Он достал из кармана зажигалку.
Мужчина вставил в рот сигарету и нагнулся. Марат крутанул колесико зажигалки, подставляя язычок пламени под сигарету и прикрывая его рукой от ветра. В то же мгновение на его худых смуглых запястьях защелкнулись наручники.
— Спасибо, — с ухмылкой сказал белобрысый незнакомец и выбросил сигарету в урну.
Марат вздрогнул, но почти не испугался. Видимо, внутренне он давно приготовился к чему-то подобному. Он лишь хрипло выдохнул воздух и устало закрыл глаза.
В тот же день Марата Соколова переправили в Москву. А вечером его уже допрашивал следователь со странной фамилией Турецкий.
Поначалу Марат попробовал было отпираться, но следователь быстро припер его к стене. Хватило всего нескольких слов, а именно: