Платиновая карта
Шрифт:
— Дело говоришь, — согласился Рябчук, совесть которого быстро успокоилась. Он огляделся, затем заговорил тихим голосом: — Слушай, доцент, а насчет этого… как его…
— Клофелина?
— Угу. Сможешь достать?
Сидоренко покровительственно улыбнулся:
— А че доставать-то? У меня всегда с собой. Лучшее средство против лохов!
— Дашь?
— Да ради бога. У меня этого добра как волос.
— Так давай.
Сидоренко быстро глянул по сторонам, затем сунул руку в карман и достал
— Тут как раз на дозу осталось, — сказал он, передавая коробочку Рябчуку.
Рябчук кивнул и сунул коробочку в карман.
— А подействует? — усомнился он. — Десантник — мужик здоровый.
— Слона повалит, не то что Десантника, — успокоил его Сидоренко."
Рябчук удовлетворенно кивнул. Потом посмотрел на Сидоренко исподлобья и сказал:
— Слышь, доцент, ты это… никому, ага?
— О чем базар.
— А я с тобой потом рассчитаюсь. Падлой буду, обижен не останешься.
— Надеюсь, Миня, надеюсь. Ты меня еще никогда не кидал.
— Точняк, — довольно отозвался Рябчук.
Сидоренко поднял руку и посмотрел на часы.
— Ну ладно, — сказал он. — Мне пора. Да и водяра почти кончилась. Лавэ подкинуть или сам расплатишься?
— Обижаешь, доцент. Сам расплачусь.
— Ну давай.
После ухода Сидоренко Мишаня Рябчук сидел в забегаловке еще минут двадцать, обдумывая предстоящее дело. Когда графин опустел, он был готов действовать.
Убеждать Олега Маркова пришлось долго. Рябчук уже почти исчерпал все доводы, а бутылка коньяка, которую он принес, для того чтобы создать атмосферу доверительности, почти подошла к концу.
— Да пошевели ты мозгами, — в который раз повторял Рябчук. — Кинет он нас. Как пить дать кинет!
— Не, Десантник не крыса. Сука он, конечно, порядочная, но не крыса.
— Вот и кинет, потому что сука! — с жаром сказал Рябчук, уцепившись за меткую характеристику, данную Марковым Десантнику. — Ты порассуждай, чего ты так-то… Вот прикинь, бабло мы за терпилу все равно не получим. Получим или маслину в жопу, или меченые бумажки. Куда ты с маслиной в жопе и мечеными бумажками сунешься?
— Ты, Мишаня, этот… как его… пессимист, — изрек Марков.
— Пускай, — кивнул Рябчук. — Пускай я пессимист, но ты, Олежа, рассуждаешь как чистый валенок. Закроют нас с тобой, а Десантник будет где-нибудь на Багамах жировать.
— Да че ты решил, что деньги у него?
— А ты слышал, о чем он с ментом говорил? Нет? А я слышал. Он с клиента всю сумму налом потребовал. Мент ему еще сказал, чтобы он через ментовскую голову не прыгал, когда с клиентом договаривается. Я у двери чулана стоял и все слышал.
Марков задумался. Мишаня подлил ему коньяку в рюмку. Тот взял рюмку и молча закинул ее содержимое себе в глотку.
— Ладно, — сказал он. — Допустим, Десантника надо валить. Но как? Он же здоровый кабан. Порежет нас на куски, и все.
— А это уже другая тема, — самодовольно ответил Рябчук. — Секи, че у меня есть. — Он достал из кармана коробочку, вынул ампулу клофелина и показал Маркову. — Видал?
— А че это?
— Клофелин. Накапаем ему в стакан, он отрубится. Мы его, пока он в отвале, к стулу привяжем. А когда проснется, побазарим по душам.
— Че, думаешь, скажет?
Рябчук свирепо усмехнулся:
— А куда денется? Помнишь, как мы того лоха с вокзальной пробивали? Чтобы сейф показал? Вот так и с Десантником. Расскажет, никуда не денется.
Марков задумчиво подергал себя пальцами за небритый подбородок:
— Не знаю, не знаю…
— Да брось ты тушеваться, — махнул рукой Рябчук. — Если хочешь, я это возьму на себя. Нам главное — к стулу его привязать и терпилу отпустить, чтоб под ногами не путался. Может, нам за него еще и бабки отвалят. — Рябчук задумался и покачал головой. — Хотя нет, бабки просить рискованно. Лучше просто так бросить. В лесу. И путь сам до хаты топает.
Марков взял бутылку и снова наполнил свою рюмку.
— Боязно как-то, — сказал он. — Десантник не дурак. А че, если пронюхает?
— Как? — возмутился Рябчук. — Ну как он пронюхает? Когда он возвращается?
Марков посмотрел на часы:
— Да уже должен.
— Хавчик я купил, так?
— Так, — кивнул Марков.
— И бутылка коньяка у меня еще есть! Скажем ему, что решили чуток расслабиться, коньячку предложим. Он ведь выпить не дурак.
— Это точно, — согласился Марков, взял рюмку и, словно в подтверждение своих слов, решительно выпил. Поставил рюмку на стол, посмотрел на подельника и сказал: — Ладно, я согласен. Только Десантником занимаешься ты, понял? А я… я пока терпилу отвезу.
На том друзья и порешили.
Если бы они были более трезвыми, они бы заметили, как десять минут назад дверь комнаты слегка приоткрылась и тут же закрылась снова. Заметили бы они и злобно сверкнувшие глаза Десантника. А заметив, вспомнили бы, как бесшумно он умеет ходить. И как внимательно умеет слушать.
…Когда дверь распахнулась во второй раз, Марков и Рябчук сидели за столом и как ни в чем не бывало обсуждали подцепленных несколько дней назад телок.
— О, Десантник! — заметил босса Рябчук. — Проходи, братела, че встал? Приземляйся к нашей поляне.
Десантник остановился на пороге и окинул взглядом стол, уставленный закусками.
— Че, пацаны, выпить решили? — весело спросил он.
— Ага, — кивнул Марков. — Протухли тут совсем. Надо немного развеяться.