Пленница греха
Шрифт:
Он помрачнел.
— Только через мой труп.
Страх, что сдавливал ее горло, отпустил. Несмотря ни на что, она была необыкновенно благодарна ему за эти слова.
— Я не вижу иной альтернативы. Разве что воспользоваться тайником для контрабандистов.
— Да, это выход. — Он говорил спокойно, но это спокойствие, как она догадывалась, было искусственным. Он не спускал глаз с ее лица. — Мы могли бы пожениться.
На миг ее охватила невыразимая радость. Пожениться…
Она
— Гидеон, — начала она, но когда посмотрела ему в глаза, сияющий замок ее надежды рассыпался в прах.
— Что вы задумали? — спросила Чариз сурово.
— Мы должны пожениться, тогда я смогу спасти вас от ваших сводных братьев.
— Вы сказали, что никогда не женитесь. Не обзаведетесь семьей. Что-то изменилось?
.— Нет. — Он держался очень, прямо, словно солдат на параде. — Это будет фиктивный брак.
Она покачала головой.
— Я не этого хочу.
Она вздрогнула, увидев в его взгляде жалость.
— Это все, что я могу вам дать. Это и шанс жить так, как вы захотите, после того, как мы отвадим от вас ваших сводных братьев.
— Я хочу провести жизнь с вами!
То был крик избалованной девочки, любимицы отца, аристократки, не знавшей ни в чем отказа. Она сама это понимала. Ей стало стыдно. Он так много для нее сделал. Она не вправе мелочиться, платя ему за доброту.
Гидеон вздохнул.
— Возможно, этот план тоже обречен на провал. Я не могу причинить вам боль.
— Вы сказали, что у нас нет выбора, — сказала Чариз.
— Мы могли бы убежать.
— В качестве вашей жены мне будет спокойнее.
— Речь идет о вашей жизни.
— И о вашей тоже.
— Я не могу требовать от вас такой жертвы.
— Чариз, я ничем не жертвую. Моя жизнь кончена. Позвольте мне помочь вам.
То, что Гидеон говорил, было выше ее понимания.
— Кто-нибудь из местных доставит нас морем на Джерси, — продолжил Гидеон. Мы не можем воспользоваться обычным пассажирским паромом, не исключено, что ваши сводные братья имеют соглядатаев в портах. Мы поженимся, как только прибудем на остров. В тот же день, в крайнем случае на следующий. Двое жителей нашей деревни оденутся, как вы и я, и отправятся в Шотландию в почтовой карете, как только я получу на то ваше согласие.
— Чтобы Феликс и Хьюберт поверили в то, что мы сбежали в Гретну, — уныло произнесла Чариз.
Судя по тому, как тщательно Гидеон все спланировал, он рассчитывал на ее согласие. Конечно, она согласится. Просто у нее нет выбора?
Чариз расправила плечи. Он делал это ради нее. И теперь она считала себя обязанной сделать все от нее зависящее, чтобы все прошло гладко.
—
— Как пожелаете.
Она не имела права обижаться на его великодушие. Она должна бы на коленях его благодарить.
Он нахмурился. Что-то в ее ответе его насторожило.
— Вы боитесь, что я охочусь за вашим приданым?
— Нет.
— Как только мы поженимся, ваша собственность перейдет в мои руки, но я не собираюсь завладеть вашим состоянием. После свадьбы мы подпишем документ, согласно которому спустя определенное время все ваше состояние возвратится вам. Я предлагаю трехмесячный срок — на случай, если ваши сводные братья что-то замыслят.
— Вы не представляете себе, от каких денег отказываетесь.
— Мне все равно.
Чариз ему верила. И вновь она подумала о том, какой он замечательный человек. Почему он сам этого в себе не замечает?
— Мы можем уладить вопросы с собственностью до свадьбы, если вы настаиваете. Но чем скорее вы станете моей женой, тем скорее окажетесь в безопасности.
Жена Гидеона. Ни о чем другом она и не мечтала. Но только не так, как предлагает он.
— Я доверяю вам, — сказала Чариз.
Он вопросительно посмотрел на нее, подошел к буфету и наполнил два бокала кларетом. Буфет этот был, как и большинство вещей в Пенринс, старым, красивым и давно вышедшим из моды — украшенный замысловатой резьбой, изображающей сатиров и нимф.
Через пару дней она станет хозяйкой этого дома и всего, что здесь есть. Она полюбила Пенрин с первого взгляда, а сейчас готова была послать к черту все то, что видела.
— Я знаю, вам сейчас трудно, — сказал Гидеон, передавая ей хрустальный бокал и следя за тем, чтобы пальцы их не соприкоснулись. — Хотел бы я сделать так, чтобы вам сейчас было легче.
«Вы могли бы полюбить меня», — подумала Чариз, не сводя с него глаз, сжимая бокал так, что костяшки пальцев побелели.
— Вы не виноваты, — сказала Чариз. — Жадность моих сводных братьев навлекла эту беду.
Он пригубил вино и поставил бокал на буфет.
— Что вы будете делать после свадьбы, решать вам. Если заведете любовника, я признаю, как законных, всех ваших детей. Насколько это в моих силах, сделаю вас счастливой.
— Что, если я попрошу вас стать мне настоящим мужем?