Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов
Шрифт:
В плотные нижние слои атмосферы поднялись несколько ракет. Хвосты раскаленного газа и дыма показывали, как трудно им двигаться, наперекор тяготению, к матрице узлов. Они взлетели из Ондоска, Ирвиана, Даяна и Соладана – давние соперники наконец достигли согласия, когда в этом уже не было смысла.
Каррикс выждал столько, сколько счел нужным, и обезоружил агрессивные ракеты разрядами с узлов – стрелы молний, ударивших с заоблачной высоты. Одна ракета испустила облако ядерного взрыва, но большая часть бессильно упала или дала обычную химическую детонацию. За несколько секунд
Полуразум уведомил координатора, что закончил перевод и готов выдать сообщение.
В переводе на человеческие языки это сообщение сводилось к чему-то вроде «сломаем ногу». Карриксу эта идиома была чужда, зато он понимал стоявшую за ней логику: социальное доминирование устанавливается при помощи сокрушительного акта насилия. Узловая матрица полностью переключилась на поверхность планеты, фиксируя положение всех представителей первого вида: сосредоточенных в больших городах, рассеянных по сельской местности и даже редких индивидуумов, избравших одиночество в силу непостижимых и неинтересных для Каррикса причин.
Узлы выявили температурные диапазоны, электрические сигналы нервных систем, тонкие изменения концентрации газов при дыхании, десятки других признаков и меток, позволявших узнать одного среди множества других. Три миллиарда шестьсот семьдесят миллионов восемьсот шестьдесят две тысячи пятьсот тридцать три – и еще двести семнадцать неопределенных сигналов.
Бесстрастная машинная логика разделила вид на две смешанные популяции, а их, в свою очередь, – на подгруппы. В абстрактном неразуме узловой матрицы было принято решение, выделена одна из восьми групп. Полуразум потратил целых несколько минут на окончательное уточнение и подготовку. Узлы получили приказ, и каждому назначили цель для выбраковки.
Бронзовые оболочки ста тысяч узлов раздвинулись, оттуда вышли белые полупрозрачные тела, которые развернулись в атмосфере и отрастили себе кости из углерода и кремния. То были безымянные квазиорганизмы, созданные лишь для того, чтобы исполнить свою задачу и умереть. Огромные, дрожащие, они боролись с ветрами разреженных слоев атмосферы, выжигая питавшие их длинные углеродные цепочки, потом раскрыли мембраны, придали им устойчивость и обратились к полуразуму с чем-то вроде благоговейной преданности. Повинуясь ему, они задрожали – рябь на их поверхности гармонизировалась у поверхности планеты, распространяя в воздухе колебания отчетливого, не дававшего эха голоса.
Будущее надвинулось на обитателей Анджиина – незримо, со скоростью звука. «Вы, каждый в отдельности и все вместе, находитесь под властью Каррикса. Вы были измерены, и сейчас определяется ваше место в долях…»
Первые разрывы донеслись от военной базы, располагавшейся к югу от комплекса. В доме Ньола, за толстыми терракотовыми стенами, они казались далекими раскатами грома. За ними последовали тревожные сигналы и сирены. Над базой
Но разрывы стали доноситься и из других мест; пришлось признать, что это атака. Ответная, поскольку их войска начали первыми, и все же атака. Ньола это огорчило. Он считал эскалацию несвоевременной, но его никто не спрашивал.
Илси Янин смотрела на него через коммутатор домашней системы. Глаза у нее были чуть круглее обычного, щеки горели, но голос звучал уверенно и твердо.
– Это в полуподвале моей сферы. Она укреплена. Тоннер с Кампаром добудут питьевую воду. Иринна…
Система зависла, Илси застыла с приоткрытым ртом, с полусомкнутыми веками – моргала. Каналы связи были перегружены. А как иначе? Ньол ждал.
– Для всей команды, но если вы доберетесь сейчас же…
– Понял, – сказал он, что в целом было правдой. Илси с Тоннером заготовили для него и Синнии нору, на случай, если дела пойдут так плохо, что понадобится укрепленное помещение в полуподвале, но не настолько плохо, чтобы не спасло и оно. Учитывая мощь атакующего флота и предполагаемый уровень технического развития пришельцев, промежуток между этими двумя состояниями выглядел невероятно узким. И все-таки о них проявили заботу.
– Я поговорю с Синнией.
Илси нахмурилась и опять застыла. Ньол подумал, не отключить ли связь. Но Илси снова ожила.
– …Доставить вас сюда.
– Да-да, – сказал Ньол. – Сейчас же.
Илси как будто ответила обычным коротким кивком, хотя уверенности не было. Экран переключился на внеурочное сообщение: «Перегрузка: просим по возможности воздержаться от запросов». Он закрыл систему и откинулся на стуле. В доме было тихо – как всегда. Чудился запах пожара – возможно, только чудился. В такие напряженные моменты воображение разыгрывается на раз-два.
Ньол задумался: надо ли сообщить кому-нибудь обо всем этом? Здесь уже смеркалось – значит, у брата в Чаббит-клоуз вот-вот должно было взойти солнце. Но от него, вероятно, ждали, что он не будет никому ничего сообщать. И потом, всегда можно предположить, что наблюдаются перебои со связью. Он допил остатки чая. Кипяток остыл, на языке остались клочки листьев мяты.
Он нашел Синнию в саду за домом. Она туго заплела волосы, как всегда, когда собиралась на официальное мероприятие или готовилась работать руками. Коса на спине – толще ее запястья – поседела, а когда-то была черной как смоль. Синния стояла на мощеной дорожке, скрестив руки, и смотрела в небо.
В хорошие вечера из дома можно было любоваться закатами. Но в этот день все было по-другому. Никаких облаков, озаряющих небо, да и само оно стало чужим. Высоко в синеве блестели, отражая солнце, мелкие точки. Или они светились сами по себе? Трудно сказать. Точки образовывали сложную, но правильную структуру. Стоило немного расфокусировать взгляд, и между ними протягивались соединительные линии – как в детской оптической иллюзии.
– Они расчертили небо, как миллиметровку, – сказала Синния.