Пленник. Война покоренных. Книга 1. Милость богов

Кори Джеймс С. А.

– Вроде спор, – сказала Синния. – Я видела, как грибы разбрасывают споры. Очень похоже.

– Или вроде пыльцы, – добавил Ньол. – Может, они собрались нас опылить.

Если она и заметила, что он шутит, то не показала этого.

– Обрати внимание: время передачи сокращается. Они направляются к нам. Все это движется на нас.

Внутри Ньола повис тягостный ужас. Он отбросил его, как обычно поступал с неприятными эмоциями. Тревога пройдет. Исчезнет, когда он разберется в происходящем. Так бывало всегда.

– Может, и так, – сказал он. – Попробую найти хорошую аналитику.

Он

занялся своей системой, хотя искать пока было нечего. Если опыт чему-нибудь научил его, то прежде всего тому, что первые догадки почти никогда не подтверждаются. На сбор данных и анализ нужно время.

Синния мяла одной рукой другую, словно хотела выжать отчаяние из суставов.

– Ох, надеюсь, силы обороны с перепугу не нападут первыми.

Дафид склонился вперед и нажал пальцами на верхнюю губу – до боли. Лаборатория гудела, словно сами стены были на грани паники. Тоннер расхаживал от стены к стене, сжимая и разжимая кулаки, выпятив подбородок. Заговорить сейчас было бы ошибкой.

– …Само падает в руки. Нельзя упустить такой шанс, – говорил Тоннер, обращаясь скорее к самому себе, чем к ним. Дафид не сразу сообразил, что он имеет в виду смерть Самара Устада, а не спускавшиеся на Анджиин корабли. Тоннер походил на рассерженного ребенка, когда хмурился. – Где же все?

Кампар, сидевший, поджав ноги, на лабораторном столе, обронил:

– Ничего важнее в истории планеты не бывало. Понятно, что люди немножко отвлеклись.

В научном комплексе сейчас должен был раздаваться шум от ремонта – требовалось закончить его до возвращения ученых. Вместо этого было тихо. Тоннер вызвал всех своих, кроме Рикара. Пришли только Кампар и Илси. Ньол с Синнией вообще не ответили. Дафид догадывался, что они отключили уведомления или не просматривают их.

Илси оперлась на рабочий стол. На экране ее системы виднелись последние снимки объектов. Дафид с удовольствием открыл бы их у себя, но знал, что Тоннер наорет на него. На Илси он, даже разозлившись – а Тоннер явно был зол, – орать не станет.

Задним числом он понимал, что, когда тетка высаживала его посреди улицы, она уже что-то знала. Пока он добирался домой, об этом узнала вся планета. Первый контакт с пришельцами, или с потерянными родичами человечества, или с кем-то еще более удивительным. Все гадали – никто не знал наверняка. Дафид несколько часов просидел на краю кровати, перескакивая от источника к источнику. Он всюду находил одни и те же изображения – и каждый раз дивился им. На вызов Тоннера он отозвался машинально. А стоило бы подумать, остаться дома, как другие, и следить за тем, как вершится история.

– Прекрасно. – Тоннер только что не щелкнул зубами. – Если остальным до этого дела нет, справимся сами.

– С чем именно? – осведомился Кампар. Обычно он не говорил так ехидно.

– Вот это… все следят за этим, – ответил Тоннер. – Все отвлеклись. Нас никто не заметит и не остановит. Это наш шанс сцементировать группу. Взять ее в свои руки.

– Как?

Тоннер в изнеможении взмахнул руками.

– Именно это нам следует обсудить. Должен найтись способ.

– Они ввели

цензуру, – сказала Илси.

Кампар соскочил со скамьи и подошел к ней. Тоннер застыл на месте. На его лице замелькали, сменяя друг друга, изумление, стыд, гнев. Дафид, сам охваченный волнением, беспокойством, смятением и благоговейным трепетом, краем сознания отметил, что власть в группе сменилась. Раньше Тоннер был для них верховным жрецом. Теперь фокус внимания сместился, и Тоннер был не в силах это изменить. Дафид отметил про себя эту точку уязвимости, отложил размышления на потом и снова стал рассеянным и испуганным.

– Как это – цензуру? – спросил Кампар, заглядывая через плечо Илси. – Что там цензурировать?

Она указала на экран:

– Уверяют, что идет прямая передача, но это картинки сорокаминутной давности. Смотри.

Она остановила кадр, открыла второе окно и совместила изображения. Дафид со своего места не видел их, но Кампар присвистнул:

– Может, нашим новым друзьям присуща периодичность?

– Или правящий совет хочет держать новости при себе, – сказала Илси.

Кампар издал слабый, тихий звук, похожий на кашель.

– Я удивляюсь, как долго они тянули, не вмешиваясь. Видимо, Джеллит знает, что происходит, но вряд ли ему позволят сообщить нам.

– Можно спросить у Джессин, – сказал Дафид. – Ей он выложит все, если сумеет что-нибудь узнать.

– Попробовать стоит, – согласилась Илси, хотя и без особого энтузиазма. – Пойдемте ко мне. На квартиру. Все. Сейчас же.

– Зачем? – огрызнулся Тоннер. – Какой смысл?

– У меня есть хороший оптический телескоп, – сказала Илси. – Пока что от него мало толку, но после захода солнца можно будет посмотреть. А если вдруг потребуется укрытие, там надежно, почти как под землей. – Илси бросила взгляд на Тоннера, сникла и понизила голос. – Прости. Не могу сосредоточиться. Просто я… Не могла не сказать.

– Ничего, – сказал Тоннер.

– Положение из ряда вон…

– Передо мной можешь не оправдываться. Поступай, как считаешь нужным.

Кампар опустил взгляд и осторожно отступил на шаг, точно по ошибке зашел не в ту комнату. Тоннер замер, слегка поджав губы, опустив жестко вытянутые руки: так ребенок старается показать, что вовсе не обижен. Дафид и прежде видел Тоннера таким, особенно после разочаровывающих опытов, но Илси всегда вытаскивала его.

– И все-таки пойдем со мной, – попросила она. – Поможешь мне с телескопом.

– Возьми Дафида.

Теперь уже напряглась Илси. Дафид не знал, что за безмолвный обмен репликами идет между ними, но не сомневался, что это неприятный разговор. Он бы предпочел не быть замешанным в это.

После недолгой внутренней борьбы Илси закрыла экраны своей системы.

– Хорошо. Мы вернемся.

Она послала Кампару ничего не значащую вежливую улыбку и направилась к двери. Дафид немного помедлил и пошел за ней.

Они молча прошествовали через научный комплекс. Илси ступала широко и уверенно, высоко держа голову. Дафид шел рядом, спрятав руки в карманы, внутри него бурлили невнятные эмоции. Все вокруг дышало тем же напряжением – плодом изумления и страха.