Пленники пылающей бездны
Шрифт:
И минут пятнадцать без передышки геолог пространно излагал свои взгляды на взаимосвязь давления с физическим состоянием вещества, а Андрей все время ловил себя на том, что многое в рассуждениях Николая Николаевича прямо-таки фантастично. Механик подземного корабля, совершивший немало рейсов сквозь бесконечное разнообразие горных пород, он считал себя достаточно осведомленным и в теоретической области.
Теперь, на фоне исследований Дектярева, этот запас знаний выглядел весьма ограниченным.
— Вот, к примеру, древний, но до сих пор не решенный вопрос, — гудел Николай Николаевич, — почему бывают землетрясения? Источник мы
— А удалось вам выяснить что-нибудь о прежнем расположении магнитных полюсов? — спросил Андрей.
— Ого! — Николай Николаевич вскочил, засунул совсем по-мальчишески руки в карманы комбинезона и встал перед механиком, широкий, неуклюжий и добродушный. — Смотрите-ка на него! — крикнул он Биронту. — В самую точку попал.
Атомист, уже привыкший к непрерывным разглагольствованиям своего напарника, поспешил согласно покивать головой, не поднимая ее над журналом.
— Видишь ли, — одной рукой геолог обхватил Андрея за плечи, а другую поставил кулаком на пульт, — видишь ли, Андрей, это один из самых каверзных вопросов в геологии нашей планеты. Единственное, что нам удалось установить, это то, что на месте Южного полюса когда-то был Северный, а на месте Северного — Южный. Короче говоря, земля вращалась в обратную сторону. И по сей день продолжается совместное путешествие географических и магнитных полюсов. Чем это вызывается? Ответ опять-таки спрятан там, — геолог постучал ногой по полу.
Николай Николаевич отпустил плечо Андрея и возвратился в кресло. Прикрыв один глаз, другим он посмотрел поверх головы Андрея куда-то в пространство.
— Вот если бы нам удалось проникнуть на глубину двух тысяч километров, — произнес он мечтательно, — может быть, многое стало бы достоверным. Пока это невозможно. Тем не менее я питаю надежду дожить до такого времени, когда меня пригласят принять участие в рейсе к центру земли. И мы с Валентином Макаровичем не откажемся. Как, Валентин Макарович, не откажемся?
Биронт положил электроперо на журнал и принялся пощипывать подбородок. Вопрос Николая Николаевича ему явно понравился. Шум заработавшего двигателя не дал ему ответить.
— Все, — вздохнул геолог. — Возвращаемся. И уже не хочется.
— Да, знаете, не хочется, — согласился Биронт.
— Бегу к пульту, — сказал Андрей.
19
Машина пришла в движение. Вместе с нею ожили нити приборов, замигали сигнальные лампы. Кораблю предстояло описать широкую дугу радиусом в восемь километров, прежде чем снова пойти по вертикали, но уже в обратном направлении.
Андрей
«Наверх! К солнечному свету! — пронеслось в голове Андрея. — Там Лена… Прощай и ты, Лена. Мое будущее теперь — космос».
— Что показывает твой курсозадатчик? — привел его в себя голос Вадима.
Только теперь механик заметил неладное в показаниях одного из приборов, на который смотрел, но которого не видел. В квадратном окошечке ползла широкая белая лента с мелко расчерченной красной сеткой. Два электрических пера оставляли на лей яркие светящиеся следы. Одно перо чертило желтую линию — заданный подземоходу курс. Второе — красную линию: действительную траекторию движения. Обычно обе линии шли рядом, плотно прижавшись одна к другой. Автоматы в точности выдерживали заданное водителем направление.
Но сейчас линии непрерывно удалялись друг от друга. Желтая, искривляясь, уходила в сторону, в то время как красная оставалась прямой. Под окошечком прибора тревожно и призывно мигала красная лампочка.
— Машина уклоняется от заданного курса, — сказал Андрей.
— В чем дело?
Взгляд механика побежал от прибора к прибору. На пульте перемигивались целые созвездия разноцветных лампочек, непрерывно жужжал зуммер курсозадатчика. Наметанный глаз механика сразу расшифровал симфонию звуковых и световых сигналов: гироводитель в точности выполняет заданную программу управления, но встречает необъяснимое противодействие подземохода. Машина упрямо продолжает идти по вертикали.
— Мощность двигателя в норме, — скорее для себя, чем для Вадима, проговорил Чураков, — боковые дюзы работают с полной нагрузкой, никаких нарушений в системе автоматики нет.
Андрей начал мысленный экскурс по всем узлам двигателя, по всей схеме автоматики. То же самое делал в это время и Вадим. Тот и другой в совершенстве знали конструкцию «ПВ-313». И оба оказались в затруднении.
— Стоп! — скомандовал Вадим.
Михеев выключил бур и двигатель. Командир подземохода, водитель и механик всматривались в приборы. А приборы успокаивали, говорили: «Все в порядке. Не суетитесь напрасно. Верьте нам».
— Старт!
Подземоход сделал новую попытку развернуться. Боковые дюзы, выполняя роль газовых рулей, стремились занести его хвостовую часть в сторону, как поворот руля заносит корму морского судна.
Вадим сам выключил центральную осевую дюзу, оставив только боковые. Но даже при одном только косом направлении выхлопной струи подземоход продолжал двигаться прямолинейно вниз. Газовые рули не выполняли своего назначения.
— Стоп!
Наступила почти мертвая тишина. Доносился лишь едва уловимый свист полеобразующей установки.
— Ничего не понимаю… — Вадим снова включил двигатель. — Если бы не хватало усилия для передвижения в этой уплотненной среде, — начал он рассуждать вслух, — мы не смогли бы двигаться вообще. Однако скорость поступательного движения не уменьшилась.
— Не стряслось ли что-нибудь с самими дюзами? — подсказал Михеев.
— Что думаешь на этот счет ты, Андрей?
— Еще не бывало у нас, чтобы дюзы отказывали. Но больше подумать не на что. Может быть, на них как-то поле воздействует?
— Чепуха!