Пленники замкнутой бесконечности
Шрифт:
Глава V. Тайна богов
Проснувшись, Айгур увидел, что седой Бог лежит в той же позе.
«Уж не помер ли он, часом?» — подумал кузнец и приподнялся на локте.
Услышав лёгкий шорох, седой Бог резко повернул голову и посмотрел на горбуна. По набрякшим векам и углубившимся морщинам Айгур догадался, что старик этой ночью спал очень мало или не спал вовсе.
— Ты спишь, как младенец, — сказал Бог. — Завидую. А вот пёс твой всю ночь стонал и повизгивал. Наверное, снилось, как вы под лавину попали. Повезло вам, что я рядом оказался…
Бог, кряхтя, поднялся с ложа и подошёл
— Пошли, прогуляемся перед завтраком.
Айгур так же быстро умылся и поспешил за Богом, накинув на плечи куртку. Гай, естественно, вызвался его сопровождать. Пёс почти не хромал, он выглядел весёлым и вполне довольным жизнью. И Айгур чувствовал себя великолепно; лечение Бога пошло им обоим на пользу.
Старик протянул Айгуру вторую пару снегоходов.
— Одень, так удобней, — посоветовал он.
Тропинка, по которой вчера прошёл старый Бог, вывела на широкую террасу, покрытую плотным снегом. Они подошли к самому её краю. Айгур посмотрел вниз, и у него защемило сердце — в утренней дымке расстилалась долина, покрытая зелёными и жёлтыми пятнами осенних лесов, сверкала серебром Йяка. Долина была рядом, казалось, руку протянуть — достанешь. Родная долина Айгура. Там ждала его Лиэна, там стоял его дом.
Гай бегал по краю обрыва и гулко отрывисто лаял.
— Тропа, по которой мы сюда пришли, на этой террасе не заканчивается, — сказал Бог, испытующе глядя на юношу, и махнул рукой на бурую скалу. — Вон там, огибая утес, она продолжается и пологим серпантином спускается в долину. Это легкий путь. Его не пересекают трещины и разломы. Шагов через триста область снегов заканчивается и начинается твердая каменистая почва. К концу этого дня ты можешь достигнуть подножья гор. И вернуться домой… Чтобы продолжать жить, как все… Пойдешь? Можешь идти прямо сейчас, а можешь сначала позавтракать…
Айгур долго не отвечал. Он стоял на краю обрыва и, глядя вдаль, думал. Наконец, он повернул голову к Богу и твёрдо сказал:
— Нет, это не мой путь. Он слишком лёгок. Я не знаю, какие трудности и опасности встретятся на моём пути, но я должен пройти его. До конца.
— Ты прав, мальчик, — согласился Бог. — Это не твой путь.
Тихо и лениво потрескивают дрова в камине. Бог молчит, глядя на огонь. Молчит и Айгур, ожидая, когда Бог заговорит. Айгур чувствует, что сегодня он узнает нечто особенное, то, что поможет ему найти правильную дорогу. Ведь сказал же Бог: «Ты прав, мальчик. Это не твой путь». Значит, есть другой путь. Значит, всё-таки, существует путь через кольцо гор! И он, Айгур, обязательно по нему пройдёт. Чего бы это ему не стоило.
— Мое имя — Гудзор, — наконец заговорил седой Бог медленно и задумчиво. — Я рожден Богом и жил в Раю достаточно долго. Но однажды, двадцать пять лет назад, произошло событие, в результате которого я был изгнан из Рая и оказался здесь — среди диких безлюдных скал, продуваемых ледяными ветрами. Не имея крыши над головой… Это жилище я построил сам. Долго строил. Каждое бревно доставлял сюда из предгорья, таща волоком, поднимая верёвками, сплетёнными собственноручно и пропущенными через систему блоков… Четверть века… Четверть века я живу отшельником, не встречаясь ни с людьми, ни с Богами. Двадцать пять тяжёлых лет я терплю всяческие лишения —
Айгур горько усмехнулся, но промолчал.
— От жуткого одиночества и от бесед с призраками, призванными воспаленным воображением, можно легко сойти с ума. А иногда вдруг накатывает, и хочется разом покончить со всем этим… Однажды я едва не решился на самоубийство. Приблизился к существу, которое ты назвал мохом-убийцей… Мне оставалось сделать один единственный шаг, но… я не смог. Не хватило воли?.. Не знаю. Слаб человек!
«Человек? — удивился Айгур. — Почему — человек? Ведь Гудзор — Бог. Или он не себя имеет в виду?..»
Горбун вспомнил…
…Ему тогда исполнилось шестнадцать. Чем тот зимний вечер отличался от остальных бесконечно тянувшихся и однообразных вечеров, проведённых им в полном одиночестве? Да ничем, вроде бы… Но именно в этот вечер ему захотелось умереть. Именно в тот вечер тоска одиночества достигла своего апогея. Айгур зашёл в кузницу, встал на табурет, просунул прочную верёвку в зазор между потолочной балкой и досками настила, крепко затянул узел, сделал петлю на конце. Долго смотрел на смертельную удавку и… не стал совать в неё голову. Он тогда так же, как Гудзор, не решился уйти из жизни. Распустил петлю, отвязал верёвку.
Почему он не стал убивать себя?.. Потому что слаб человек?..
— Я не стал себя убивать, — продолжал Гудзор. — И теперь не жалею об этом… Но вернёмся всё-таки к теме нашего разговора. Не буду рассказывать, за какое прегрешение я был отвергнут своими соплеменниками… — он опустил глаза, — это не важно теперь. Важно другое: тогда — четверть века назад — своим проступком я неосознанно положил начало грядущим переменам в нашем маленьком обособленном мирке. И этим началом стало твоё появление на свет… Да, да, — кивнул старый Бог, заметив недоверие в глазах горбуна, и повторил: — Твое появление на свет, Айгур… Ты — избранный. Избранный судьбой, временем, неизбежностью. Ты родился другим, не таким, как остальные люди, почти не изуродованный внешне а, потому — свободный в душе. Свободный от догм, внушаемых людям их мнимыми благодетелями, то есть нами, Богами… Ты, наверняка, заметил совпадение: тебе двадцать пять лет, и я живу отшельником в горах те же самые двадцать пять лет. Так получилось, что наши с тобой жизни тесно переплелись. Из-за моего вмешательства программа, которая должна была сделать твоё лицо уродливым, осталась недописанной.
— Какая программа? — удивился Айгур.
— Чтобы ответить на твой вопрос нужно начинать издалека… Многое, из того, что я сейчас расскажу, будет для тебя непонятным. Знания, которые даются людям, ограничены Божьими Законами и Кодексом Запретов. Считается, что знания, как таковые, для людей опасны, они могут заставить людей думать и сомневаться, а Богам этого не нужно… Богам нужно одно: как можно дольше оставлять всё неизменным. Иначе, благополучие Мира, то есть, их собственное благополучие, рухнет…