Пленники
Шрифт:
— Разрешите…
Проводник открыл дверь и надрывно закашлял.
— Я ужасно простужен… Кха, кха, кха… Пожалуйста, слушаю вас. Вы откуда? Что-то я не видел вас. Заходите, там ветер!
Едва мерцал синий свет фонаря, поставленного на пол. Видимо, по акценту Гарника проводник понял, что имеет дело не с немцем, и осветил фонарем его лицо.
— Вы негр? — удивленно спросил он.
— Нет, армянин.
— Ах, армянин! Но что-то уж очень черны. У нас тоже есть армяне… кха, кха, кха…
Гарник напряженно ждал, когда проводник перестанет кашлять,
— Вы сказали, у вас много армян?
— Да, конечно. Впрочем, немного. Я случайно узнал про них. Однажды одному из моих приятелей нужно было заказать пригласительные билеты. Сказали, в типографии Мхитарянов быстро отпечатают. Большая типография, в монастыре находится. Я был там.
— Мхитаряны? — переспросил Гарник.
О Мхитарянах он слыхал не раз. Дядя показывал ему словарь Айказьяна, изданный в 1749 году, — в старом кожаном переплете. Там была помещена карта. Гарник заинтересовался ею. Обнаружив в ней неточности, посмеялся над составителями. Но дядя его одернул: «Не смейся! Двести лет тому назад географы не могли сделать больше этого. Мало таких народов, у которых двести лет назад были такие словари. Мхитаряны в Венеции сделали большое дело…»
Венеция, как это знал Гарник, находится в Италии. А разговаривающий с ним проводник был немцем. Так скоро они не могли оказаться в Италии. Он спросил проводника:
— Вы о каких Мхитарянах говорите?
— О наших, венских, Мхитарянах. А разве есть другие?
Не дожидаясь, пока проводник начнет дальнейшие расспросы, Гарник решил пойти на откровенность:
— Нас тут двое. Мы сошли с другого поезда. Хотели пройти через ваш вагон. Но поезд тронулся, не успели. И вот не знаем, куда едем.
— Ах, вот что! — воскликнул немец. — Едем в Инсбрук. Утром будем там.
— А вы разве не в Вене живете?
— Жил в Вене, но год назад остался без работы и переехал к сестре в Инсбрук. Австрия — маленькая страна, а население большое, найти работу трудно.
Загадка прояснилась: вместо Швейцарии они едут в Австрию. Но ведь это та же Германия! Расширение своих границ Гитлер начал с Австрии. Он уничтожил ее самостоятельность, сделал страну областью немецкого райха. Гарник отлично знал это. Его охватило полное отчаяние. Напрасны были все их усилия. Что они будут делать в Австрии? Они попадут в совершенно незнакомую среду. С первого взгляда люди заинтересуются ими. Конечно, заинтересуется и полиция.
Проводник с интересом разглядывал ночного гостя. Потом спросил:
— А где товарищ? Ведь там холодно, пусть зайдет.
— Сейчас позову.
Гарник привел Великанова. Его лицо было таким же черным от угольной пыли.
— Он тоже армянин? — поинтересовался проводник.
— Да, армянин. Мы из Турции. — Чтобы это прозвучало достовернее, он добавил: — Все армяне, живущие в Европе, из Турции. Венские Мхитаряны тоже. Из вашего Инсбрука как к ним проехать?
— В Вену? На поезде можно, на автомобиле. А как жизнь в Турции? Продовольствие есть?
Гарник с детства не привык лгать, но здесь нельзя
— Мы уже давно оттуда, — придумывал он. — Были в Греции, потом в Болгарии… Сейчас возвращаемся из Саара. Где дают работу, там и живем. Тут недалеко на станции разгружали уголь, вот и почернели — даже не было времени умыться.
Помолчали.
Проводник задумался. Ему, видимо, было трудно понять, почему люди, бежавшие из Турции, попали в Грецию, в Болгарию, в Саар. Наконец, заметив, что Великанов ощупывает свою ногу, спросил:
— Что с вами?
— Нога болит… большой палец…
— Отморозили? Очень плохо!..
Он повернул фонарь, и синий свет упал на дырявый башмак.
— Ой-ой-ой! — покачал головой немец. — В такой обуви, конечно, отморозишь. Надо перевязать. Вот у меня тут аптечка, возьмите, что надо… Прошлый раз трое таких же парней, как и вы, сели в открытый вагон, — один был болен, совсем замучился, пока добрались до места. Они бежали из лагеря. Двое были русские, другой такой же черный, как вы. Рассказывали, что находились в лагере, где делают опыты над людьми. Сделают укол, и здорового человека начинает лихорадить. Говорили, что многие не выдерживают, умирают. Одному из них сделали укол, его трясло всю дорогу. Я проводил их из Инсбрука.
— Куда же поехали они? — спросил Гарник.
— Не знаю. Отправил их в Вену, а оттуда они должны были идти на восток. Хорошие ребята!..
— Мы тоже вам заплатим, если вы поможете добраться до Вены.
— За деньги не помогают, молодой человек! Люди должны помогать друг другу. Сейчас добро отступило под натиском зла. Но оно должно победить и победит. Эта бойня кончится, и мир снова воцарится на земле. Что для этого нужно? А нужно, чтобы люди смирили зверя, который живет в каждом из нас. Только тогда наступит в мире гармония.
Беглецы молча выслушали эту проповедь. Видимо, проводник не остерегался их по той причине, что оба они были иностранцами.
А проводник, видя, что ему не возражают, продолжал с увлечением:
— Настоящие социалисты никогда не стояли за порабощение одного народа другим. Что отсюда получается? Снова неравенство, снова война. Так человеческое общество не создается. Надо помогать друг другу! Вот, к примеру, мой приятель, пенсионер, пожаловался: «Нечего есть! В следующий раз, Гюст, привези хоть свеклы». И я обещал… и сделаю это.
— Вы, видно, очень добрый человек, господин Гюст! — решил завоевать его сердце Гарник.
— А почему? Я прислушиваюсь к голосу собственной совести. Вот что!.. Человеку, если он в беде, надо помочь. Да…
— Вы правы. Вот у нас, армян, есть пословица: брось зерно добра хоть в воду, — господь отплатит тебе за него в другом месте.
— Мудро сказано! Господь, положим, может, и не увидит — я неверующий, человек увидит добро! И распространит его по всему свету… Плохо, что вам негде тут поспать. Придется лечь прямо на пол. Все же это лучше, чем спать в открытом вагоне. У меня есть старый мешок — вот он, — подстелите. Ложитесь рядом и спите.