Плохие девочки, которые изменили мир
Шрифт:
— Из-за тебя все решили, что я не могу за себя постоять! Мне не нужно, чтобы за меня воевала женщина!
Он уехал, оставив Фульвию больной, и она вскоре умерла, как шутили современники — от злости. Но Фульвия успела произвести на них неизгладимое впечатление как первая римлянка, занявшаяся политикой и войной не из-за спины мужчины, а самостоятельно и открыто. Возможно, ее пример вдохновил нашу следующую героиню.
Город под подошвой. Ливия Друзилла
(58–29 гг. до н. э.)
Если когда-нибудь вы захотите посмотреть фильм с героиней, которую можно назвать по-настоящему сильной, оставьте в стороне «Чудо-женщину» и другие комиксы. Лучше посмотрите британский сериал «Я, Клавдий» (1976), поставленный по одноименному роману Роберта Грейвза. Эта книга и ее экранизация — прообраз
Будучи главным героем романа Грейвза, Клавдий рассказывает о своей семье и о том, какую роль в ее возвышении и падении сыграла его бабка Ливия, жена императора Августа. Он говорит о ней: «Удивительная и — не буду скрывать — чудовищная женщина».
Об ее влиянии Клавдий пишет:
«Август управлял миром, а Ливия управляла Августом».
В сериальной экранизации романа роль Ливии блистательно исполнила актриса Шан Филлипс. За всю историю телевидения не появлялось более беспощадной, беспринципной и одновременно завораживающей злодейки. Год за годом, десятилетие за десятилетием она расчищала дорогу к власти своему сыну Тиберию, постепенно устранив бесконечной чередой интриг и отравлений всех его соперников из окружения Августа. В конце она не остановилась даже перед убийством самого Августа, уронив единственную слезу над мужем, с которым прожила более полувека. Делала Ливия всё это, по ее собственным утверждениям, исключительно во благо Рима, который, по ее мнению, могло бы погубить республиканское правление. Она помнила гражданские войны, начавшиеся после убийства Цезаря, и не желала их повторения. Власть, считала она, должна быть сосредоточена в руках одного человека, и ради этого Ливия была готова на всё:
«Я совершила много дурных поступков — без этого великому правителю не обойтись. Для меня благо империи было превыше любых личных соображений. Чтобы спасти ее от раскола, мне пришлось пойти не на одно злодеяние. Август чуть было не погубил Рим своим дурацким фаворитизмом: Марцелл против Агриппы, Гай против Тиберия. Кто спас империю от новых гражданских войн? Я».
Женщины Рима, хотя и пользовались относительной свободой, могли играть лишь второстепенные роли в общественной жизни. В женщинах ценилась скромность, преданность мужу, хорошие манеры и умение вести домашнее хозяйство. Последнее требовалось и от патрицианок, которые управляли домом и могли сами покупать и отпускать на волю рабов. Иногда женщины занимались собственными делами, а не только делами мужа. Известен случай, когда одна римлянка владела собственным ткацким предприятием и заработала целое состояние. Но это исключение из правил, как и открыто занимавшаяся политикой Фульвия. В политике женщинам места не было.
На гробнице некой Клавдии, жившей в середине II века до н. э., оставлена эпитафия, передающая традиционный взгляд римлян на женщин:
«Своего мужа она любила всем сердцем. Она произвела на свет двух сыновей: одного из них она оставила на земле, другой находится под землей. В речах она была прелестна, а также соразмерна в движениях. Она следила за домом. Пряла шерсть. Больше сказать нечего».
Ливия Друзилла тоже пряла шерсть. Но делала это исключительно по просьбе своего второго мужа, императора Августа, помогая ему в «рекламной кампании» по продвижению традиционных римских добродетелей. Ливия садилась за ткацкий станок в атрии на глазах у зрителей, играя роль идеальной римской матроны, и прилежно предавалась «женскому делу». Когда же публика расходилась, Ливия возвращалась к своим настоящим занятиям — активно участвовала в управлении государством.
Первый муж Ливии и отец двух ее сыновей Тиберий Клавдий Нерон был сторонником республиканского правления и выступал против Октавиана. Когда будущий Август избавлялся
Октавиан бросил жену в тот же день, как она родила Юлию. И сразу потребовал у мужа Ливии, чтобы тот с нею развелся. Честолюбивая женщина не расстроилась, а была только рада выйти замуж за самого перспективного из римских мужчин. Презрев все условности, пара быстро сыграла свадьбу, на которой среди гостей со стороны невесты был ее первый муж. Видимо, эти «высокие отношения» в Риме никого не смущали.
Для Ливии началась новая увлекательная жизнь государственной деятельницы. Она всегда была верной соратницей и помощницей Августа, а тот в благодарность давал жене всё больше свободы. Он предоставил ей право полностью распоряжаться своими финансами без участия обязательного для римских женщин «опекуна». Через какое-то время, возможно, не без участия Ливии, такую же свободу император предоставил и всем свободнорожденным гражданкам, родившим троих детей, и вольноотпущенницам, начиная с четвертого ребенка. Так Август вознаграждал женщин за выполнение их традиционной обязанности матери. Собственных детей у них с Ливией не было, что весьма огорчало императора. Но не Ливию: ей было достаточно Тиберия, которого она последовательно проталкивала к трону, что было непростой задачей. Обожавший свою жену Август не любил пасынка и готов был назначить наследником любого троюродного племянника или двоюродного внука — лишь бы не Тиберия. Ливию это, разумеется, не устраивало. Она интриговала, устраняя означенных племянников и внуков. Будущий император Клавдий, двоюродный внук Августа, избежал злокозненного внимания своей бабки лишь потому, что считался в семье полным идиотом, к тому же его презирали за физические недостатки и сильное заикание (Клавдий из романа Грейвза стал прообразом Тириона Ланнистера, которого за карликовый рост презирает его семейство).
Август предоставил Ливии и право иметь собственных клиентов — зависимых лиц, которым в обмен на разные услуги оказывали покровительство. Римские властные круги заполнили протеже Ливии, помогавшие ей всюду распространять влияние и собирать информацию. У нее была собственная огромная шпионская сеть. Говорили, что во всей империи не мог упасть лист так, чтобы Ливия об этом не узнала. Благодаря Ливии начал свою карьеру будущий император Гальба и отец императора Отона. Август подарил ей титул Августы — «божественной» и заполонил Рим ее статуями. Такого преклонения не знал никто.
В казни, тайном убийстве и изгнании всех, кто мог составить конкуренцию Тиберию, конечно, никто открыто Ливию не обвинял. Из римских историков об этом прямо пишет Тацит и упоминает Дион Кассий, но ни слова не говорит, например, Светоний. Но все неугодные Ливии люди рано или поздно исчезали из Рима. Она постоянно занималась укреплением позиций Тиберия даже против его воли. Заставив сына развестись с любимой женой, она женила его на дочери императора Юлии, отличавшейся вольными нравами и тяжелым характером. Этого брака не хотел никто, кроме Ливии, но он состоялся.
Ливия, наконец, добилась того, чтобы Август назначил Тиберия своим наследником. При этом от Юлии, ставшей ее невесткой, Ливия тоже избавилась: ей не нравилось, что Август уделяет внимание кому-то еще, к тому же у Юлии были свои дети, которым император симпатизировал. Всех, кому он симпатизировал, долой! Юлия отправилась в ссылку.
С определенного момента Августу надоел авторитаризм Ливии. Под ее давлением он сослал на отдаленный остров своего любимого внука Постума, но затем втайне его навестил. Ливии донесли о визите императора, и, вероятно, это стало для него приговором. Она всерьез испугалась, что он может передумать насчет наследника и вернет Постума. По возвращении в Рим прошло совсем немного времени, и Август умер. Действительно ли, как утверждает Дион, Ливия отравила мужа зелеными фигами, которые он предпочитал любой другой пище? Неизвестно, но весьма вероятно. Действительно ли по приказу Ливии, а не Тиберия, вскоре после смерти Августа был убит Постум? Неизвестно, но весьма вероятно. Вероятно всё, что способствовало ее возвышению.