Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Скрытый механизм реагирует на движение? Или я случайно задеваю особенный датчик? Нажимаю на выключатель и сама не замечаю? Не столь важно. Интимный полумрак разом стимулирует мое больное воображение, толкает на подвиги, на более тщательный обыск кабинета фон Вейганда.
Шеф-монтажник развлекается с японцами, а мне совершенно нечем заняться.
Пытаюсь изучить содержимое ящиков, однако каждое отделение заперто на замок. Внутрь не пробраться. Напрасно пробую взломать, вскрыть. Ничего не выходит.
Что же делать? Не нахожу на поверхности никаких интересных предметов. Никто не держит свои жуткие секреты на виду. А зря. Скучно все это. Ноль интриги.
Рядовая канцелярия. Ручки и карандаши, нож для резки бумаги. Документы. Несколько аккуратных стопок. Толстенные папки. Деревянный глобус. Пара статуэток.
Стоп, на горизонте возникает любопытная штуковина. Странно, прежде не обратила на нее внимания. А вещица броская, необычная.
Маятник оригинальной формы? Ну, знаете, бывают такие устройства различной степени сложности, повторяют ход планет, мерно отбивают ритм, вечно пребывают в активном движении. А может инсталляция? Современное искусство не ведает границ.
Но нет, это нечто абсолютно новое, неизведанное, непривычное.
Квадратная рама. Небольшая, размером со стандартную тетрадную страницу. Выкованная из стали. И нити внутри нее тоже стальные. Переливаются, позвякивают, точно оживают под моим пристальным взором.
Я устремляюсь вперед. Поднимаюсь, покидаю кресло. Ступаю по полу босиком, не чувствую холода. Шаг за шагом. Сокращаю расстояние.
Как мотылек на пламя. Безумная. Прямо в огонь.
Чуть склоняю голову, прищурившись, рассматриваю предмет.
Мне кажется или передо мной паутина? Призрачная и невесомая, практически незримая. Искрит серебром, переливается, будоражит фантазию.
Выглядит завораживающе.
Переплетение тончайших нитей. Притягательное и пугающее. Ажурное, адски красивое и манящее.
Оригинальная безделушка? Подарок или выполнено под заказ?
Не могу отвернуться, отвести взгляд. Жадно изучаю мерцающее полотно, сотканное из миниатюрных цепей. Крохотные звенья мастерски вплетены в единое целое. Ювелирный труд невольно вызывает восхищение.
Потрясающе. Сплошной восторг. Дух захватывает.
Я протягиваю ладонь. Я не в силах удержаться от искушения. Не прикасаюсь, но провожу совсем близко.
Мелодичный звон — нити паутины оживают и натягиваются, будто чуют приближение добычи.
Я вздрагиваю всем телом, однако руку не отдергиваю. Не отступаю. Облизываю пересохшие губы, усмехаюсь.
Еще мгновение — и мои пальцы в центре рамы.
Тонкие цепи плотно обвиваются вокруг запястья, холодят кожу, смыкаются и держат крепко, погружают в зыбкий омут.
Эй,
Я напрасно пробую вырваться. Дергаю, сперва осторожно, с опаской. Потом сильнее. Пытаюсь освободиться. Только все мои старания тщетны.
Глупая, наивная. Добровольно попалась, подписала смертный приговор, подставила шею под лезвие гильотины.
Боже, помоги.
Эти цепи только кажутся игрушечными. А на самом деле от них трудно избавиться. Чем больше стараешься, тем безнадежнее увязаешь.
Вскрикиваю, когда боль обдает руку. Точно кипятком. Запястье сдавливает будто в тисках, кость готова расколоться.
Я разом обмякаю, сползаю на пол. Дикий вопль замерзает в горле. Разум затуманен, одурманен агонией.
Я вижу себя со стороны. В подземелье. В каменных застенках особняка Валленбергов. В цепях. Или на цепи?
Боль пронзает грудь. Раскаленной стрелой. Жжет внутри. Без пощады, не ведая милости. Дышать не просто трудно. Дышать невыносимо.
Боюсь шевельнуться, усугубить положение.
Хотя… бл*дь, да куда уже хуже?! Железо стискивает и дробит по живому, выкручивает суставы.
Что это за дрянь?
Ловушка для воров. Магнит для наивных идиоток. Наживка. Орудие для изощренных пыток.
Нет. О, нет. Скорее лекарство.
Мигом отрезвляет, избавляет от лишних мыслей. Избавляет от депрессии. По щелчку. Пробуждает жажду жизни.
Теперь в мозгу пульсирует только желание выбраться. Дикое, отчаянное. Неистребимое, вскормленное животным ужасом.
— Frei (Свободна)!
Звериный рык вынуждает задрожать. Мелко. Судорожно. Озноб охватывает тело точно пламя, распространяется с молниеносной скоростью.
Краткий миг — и я действительно свободна.
От внешних оков. Не от тех, что внутри.
Звук этого хриплого голоса действует как кнут. Полосует спину, оставляет незримые, но очень ощутимые следы. Кровавые отметины глубоко под кожей.
Я прижимаю ладонь к губам, проверяю запястье трепещущими пальцами, тихонько постанываю. Осторожно ощупываю руку.
— Опять тянет на приключения, — говорит фон Вейганд, подступает ближе. — А стоило бы запомнить: детям нет места в играх для взрослых.
— Да что это вообще такое? — постанываю, скривившись. — Пыточный агрегат? Играми тут и не пахнет. Так, постой. Почему штуковина ослабила хватку сразу после твоего приказа?
— Потому что все мне подчиняются.
В полумраке его ухмылка выглядит особенно зловещей. Хищный оскал, которому никогда не научусь противостоять.
— Почти все.
Горячие ладони опускаются на мои заледеневшие плечи. Просто и уверенно, привычным жестом. Обжигают, вынуждая содрогнуться и простонать. Уже не от боли. От токсичного вожделения.