Плохие парни по ваши души. Книга 2
Шрифт:
Проклятье…
С моих губ срывается судорожный стон, когда Миднайт упирается большой и твердой частью своего тела в мою промежность. Невообразимо тесно, неистово горячо.
— Но как только мы покончим с этим, я снова буду лгать и притворяться. Я буду ненавидеть тебя сильнее, чем когда-либо. Ты понимаешь, Анна?
— Взаимно, Миднайт, — я касаюсь пальцами его гладкой, алебастровой кожи на щеке и медленно наклоняюсь, чтобы поцеловать.
Но он опережает и захватывает мою нижнюю губу зубами, отчего я негромко вскрикиваю. Это звук наслаждения игрой, которую мы безуспешно пытаемся выиграть
Парень не сдерживает себя, поцелуй становится жестче и грубее, когда его руки все плотнее сжимаются вокруг меня, поднимаясь с задницы на талию. Я невольно стону в его рот, а когда он делает так же, я могу услышать, как в его стоне проскальзывает одержимость и пылкость. Сколько бы я не уверяла себя, что он мне противен и омерзителен, с самого начала я знала, что этот мужчина притягивает меня. Я не понимала, почему. А то, что мы не понимаем, считаем диким и чуждым. То, что мы не признаем — от того отрешаемся.
Но у меня, в конечном итоге, не получилось, потому что никто другой на моем месте, почувствовав вкус этих лукавых, зовущих губ, больше не смог бы относиться к происходящему, как к само собой разумеющемуся. Взаимная магия между нами, взаимное тяготение сделало свое дело.
Теперь Миднайт, обнимая меня сильнее, отстраняется от стены и идет в сторону кровати. Он не бросает меня на нее, словно тряпичную куклу, как я могла бы предположить. Напротив, блондин, подойдя к краю постели, подкашивает слегка колени и позволяет мне присесть, не размыкая объятий. Разорвав поцелуй, он берется за мои запястья и заставляет лечь. В мгновение ока мои джинсы оказываются на полу, а затем мой теплый, бесформенный свитшот... Черная футболка и нижнее белье, не гармонирующее между собой... Миднайт избавляет меня от всего.
Через несколько секунд я поднимаюсь на локтях, чтобы видеть, как медленно он расстегивает пояс на своих светлых брюках, дразня меня. Он уже скинул с себя пуловер, но специально тянет с тем, чтобы лишиться и других элементов одежды. Я вижу, как опустив подбородок, парень вскидывает на меня хищный взгляд ярких глаз; красноречивый взгляд, говорящий о многом.
Черт возьми, я знаю, что Миднайт хочет меня, но намеренно растягивает самую важную часть сегодняшней ночи. Я решаю дразнить его в ответ: поднимаю ногу вверх и, приложив стопу к его идеальному, не сильно накаченному торсу, веду ею вниз. Дыхание Миднайта приобретает тяжесть и горькость. Воздух в спальне мгновенно нагревается. Я уже чувствую, что мы оба раскалены до предела, но Миднайт не сдается. Достаточно неспешно парень скидывает с себя брюки и откидывает в сторону, а после отделывается от черных, обтягивающих бедра, боксеров.
Наконец, паршивец считает нужным лечь на кровать. Он двигается в мою сторону подобно хищнику, отчего в меня, Анну Гарнер, единственную живую ведьму своего рода, вселяется нешуточный страх.
Но этот страх подкрепляется возбуждением, чувственностью. Я желаю его, желаю этого ощущения паники, расположившейся в моей душе. Сердце подскакивает к горлу от того, как светятся глаза фамильяра. Подведя страх к пиковой точке, я отодвигаюсь назад, располагаюсь на подушках кровати и жму на выключатель возле нее, погружая комнату во мрак.
Я различаю силуэт парня, уже практически достигшего
Испуг.
Ужас.
Боязнь.
Боль и наслаждение.
Это все синонимы наступающей долгой ночи.
Низ живота пронизывает предательская, стонущая боль. Жажда ласки оказывается настолько глубокой и сильной, что я сама тянусь к Миднайту, скользя пальцами вдоль по его рукам, от кистей до предплечий, глажу трапециевидные мышцы шеи и прижимаюсь губами к выступающим ключицам. Его большие, теплые ладони касаются моей спины, спускаясь к бедрам. Миднайт с силой царапает мою кожу, добиваясь бурной реакции на свои действия. Я прижимаюсь к его груди своей обнаженной грудью, вижу, как в кромешной тьме сверкают проскакивающие между нами искры и взрываются фейерверками в глазах.
Я подставляю свою шею для нежных, медленных поцелуев и багровых засосов. Наши губы искусаны в кровь, и скорее всего с наступлением утра после пробуждения обнаружатся синяки. Невыносимо контролировать беспорядочное метание мыслей в голове. Контраст томной боли и щекочущего экстаза, дисгармония эпического наслаждения и напряженная война с самой собой — с той крохотной частью сознания, оставшейся вне воздействия вездесущей привлекательности Миднайта, — растекается волнами сладостной, упоительной неги по телу, завладевая мною целиком.
Я извиваюсь в тесных объятиях Миднайта, предвкушая нечто большее, чем просто тактильные прелюдии, которыми уже насытилась, и внутренне ликую, когда он сажает меня на свои колени, предварительно развернув спиной к его торсу и скрутив мои руки за спиной. Я разочаровано терзаю свою нижнюю губу, потому что Миднайт не входит в меня, а лишь дразнит порхающими поцелуями, отзывающимися судорожной дрожью в конечностях.
Я пытаюсь высвободиться из несильной хватки и опуститься на пульсирующий, горячий член, но каждая моя попытка незамедлительно и неминуемо пресекается чертовым блондином, который наверняка получает несравненное удовольствие от власти надо мной.
— Ты так очаровательна, когда нетерпелива, Анна, — его вкрадчивый шепот раздается над моим ухом.
— Хватит забавляться и трахни меня, черт возьми, — шиплю я со злостью и, дьявол, действительно не могу поверить, что только что сказала это.
Мне о многом предстоит пожалеть в дальнейшем.
Миднайт не отвечает, и я говорю, что ненавижу его. Он обвивает рукой мою шею, аккуратно и воздушно проводит подушечкой большого пальца по скуле, очерчивая ее контуры.
А затем ладонь его второй руки опускает на мою спину, прогибая ее в талии.
И он входит.
Резко и больно.
Но все те взрывающиеся чувства становятся ослепляющим исступлением, о котором хочется кричать на весь мир. Освободившимися руками я сжимаю простыни под нами и издаю протяжный стон.
— Так хорошо? — вибрирующий голос Миднайта едва достигает моего слуха.
Он двигается медленно, и я несдержанно реагирую на каждый пронзающий толчок. Его член полностью погружается в меня, растягивая мышцы влагалища. Миднайт безжалостно лишает времени для того, чтобы я могла привыкнуть к его внушающим размерам, и спонтанно ускоряется. Размашистые, глубокие движения сменяются бешеным темпом.