Плохие слова
Шрифт:
— Что такое прелые листья?
— Не знаю. Что-то из книг. Или наследственного подсознания. Не важно. Просто мне хочется назвать это запахом прелых листьев. Это так необычно, красиво.
— Но такого запаха нет. Впрочем… Кажется, я вас понимаю.
Оскар внезапно остановился, Мила по инерции прошла еще два или три шага и обернулась.
— Хотите, я приглашу вас ночью на свалку? Это звучит неожиданно, но мне кажется, вам понравится. Что скажете?
Оскар смотрел умоляюще.
Противоречивые чувства захватили Милу. Ей хотелось пойти с Оскаром на свалку, хотелось
«А ведь я еще ни разу не оставляла мужа, не использовала ни одной своей недели, — подумала она. — И за все время замужества у меня накопилось четырнадцать недель. Почти целая жизнь».
— Да, Оскар, — Она впервые назвала его по имени и, наконец, увидела за очками его глаза, светло-карие, с желтоватыми звездочками вокруг зрачков. — Я хочу пойти с вами ночью на свалку. Очень хочу.
Тысяча жизней
У входа в торговый центр кривлялся оборванный попрошайка.
Мрошек взял Томми за руку.
Попрошайка увидел их и бросился наперерез.
— О! О! Вот мои спасители! Вот кто не даст мне умереть с голода!
Томми настороженно прижался к Мрошеку.
— Папа, чего хочет этот дядя?
— Того же, что и все, сынок.
Прямо в лицо Мрошеку нищий раскрыл беззубую, дурно пахнущую пасть.
— Вы ведь не дадите мне пропасть? Нет? Тогда купите у меня Apera Eloscinaria! Посмотрите, как прекрасна Apera Eloscinaria!
Появилось вращающееся вокруг своей оси, подсвеченное снизу растение с темными мясистыми листьями.
— Нет, спасибо, — сказал Мрошек.
Растение исчезло.
— Вы не можете так жестоко обойтись со мной! — взвыл нищий. — Я не верю, что вы обречете меня на смерть!
Томми подергал Мрошека за руку:
— Папа, дяде плохо?
— Очень плохо! — подскочил к нему нищий. — У дяди совсем нет денег! Дядя не ел три дня и сегодня вечером может умереть с голоду! Но в ваших силах его спасти! Всего четыре жизни! Купите у меня Apera Eloscinaria!
Мрошек понял, что проще будет расстаться с деньгами.
— У нас уже есть Guenilla Vulgaris и Emeradina Secale, — сказал он сварливо.
— Это большая удача! Неслыханное везенье! Ничто так чудесно не дополняет Guenilla Vulgaris и Emeradina Secale, как Apera Eloscinaria! Поверьте мне!
Нищий чувствовал, что сделка состоится, и придвинулся ближе.
— Всего четыре жизни, — зашептал он. — Вы спасаете меня от голода!
Мрошек махнул рукой и прикоснулся к нищему указательным пальцем.
— Четыре жизни, — сказал он.
— Благодарю вас! — раскланялся нищий, считывая с платежной карты, вживленной в ноготь указательного пальца, четыре жизни Мрошека. — Вы не пожалеете о своем великодушном поступке! В самое ближайшее время несравненная Apera Eloscinaria будет
Мрошек потянул Томми в направлении входа.
Со звуками популярной джазовой мелодии двери распахнулись. Появилась блондинка в синей униформе торгового центра.
— Здравствуйте, дорогой Мрошек! — заулыбалась она. — Рады вас видеть. Мы все к вашим услугам.
— Здравствуйте, — буркнул Мрошек, раздосадованный встречей с нищим.
— Эта музыка звучит в вашу честь последний день, — сообщила ему блондинка. — Оставим ее или выберете новую?
— Оставьте эту.
Томми уже вытягивал шею в направлении детской зоны.
— Папа, ты меня оставишь поиграть с человеком-гранатой?
— Да, Томми, конечно.
— Сколько жизней ты мне дашь? Десять?
В ту же секунду перед ними возник администратор детской зоны.
— Простите за вторжение, — бархатно произнес он. — Но сегодня особый день. Если вы оставите вашему малышу не десять, а всего двенадцать жизней, с ним поиграет не только человек-граната, но и сам Малыш-из-Эдинбурга!
— Малыш-из-Эдинбурга! — ахнул Томми. — Папа, пожалуйста!
Мрошек кивнул. Разницы никакой, пусть будет двенадцать.
— Вы идете прямо сейчас, мой юный друг? — предупредительно наклонился администратор. — Или, может быть, хотите пройтись по торговому залу вместе с отцом?
— Прямо сейчас! — запрыгал Томми. — Да, папа? Можно?
— Конечно, Томми. Желаю победы.
Администратор сверкнул улыбкой:
— Это слова настоящего героя! Вашу руку, мой друг!
— Я буду звонить тебе, папа!
Томми исчез.
Мрошек обвел взглядом бесконечное пространство торгового зала. В соответствии со своим социальным контрактом он должен каждый день проводить здесь два часа сорок пять минут.
— Баланс, — попросил Мрошек.
Появился счетовод.
— Привет, Мрошек, — сказал счетовод. — Коротко или подробно?
— Коротко.
— Твой остаток — тысяча сто четыре жизни. Доход составляет сорок три с половиной жизни в день, расход по текущим платежам — тридцать восемь и три четверти. Дать информацию о балансе Синтии?
— Не нужно. Что посоветуешь?
Счетовод почесал лысую голову.
— Ты и сам знаешь, что я посоветую, Мрошек. После прибавки жалованья ты никак не научишься тратить больше. Скопил больше тысячи жизней! Зачем? Тебе что, надоела спокойная жизнь? Сейчас тебе и шагу ступить не дадут! Мой тебе совет — поговори с Синтией и купи что-нибудь существенное для дома.
Мрошек и сам чувствовал, что продавцы, видя его растущий баланс, день ото дня становятся все настойчивее. Несчастную Apera Eloscinaria навязали еще на входе в торговый зал.
Счетовод прав, пора купить что-нибудь основательное. Но что?
Мрошек сделал несколько шагов по залу. Обычно он проходил зал до конца вперед, потом назад, и так слева направо, насколько хватало времени. Весь зал Мрошеку обойти не удавалось никогда, даже в те незапамятные времена, когда он работал учеником авторемонтника и был обязан проводить здесь четыре часа, но общее представление о расположении товаров он имел.