Плохие соседи
Шрифт:
За чаем она все же не удержалась от дальнейших размышлений. Кто же виноват, что она с первой встречи невзлюбила соседа? По справедливости, его нельзя обвинять. Будь у нее, скажем, больше денег, разве она задумалась бы поступить точно так же? К тому времени, как допила чай, Пернел рассудила, что уж если кого и назвать плутом, то не Тримейна, а сына миссис Гудвин: договорился уже с ней, а потом на попятный. Да, но ведь он заботился о благополучии матери в последние годы ее жизни, какое же тут нарушение этических норм?
И вообще, все
Пернел захлопнула за собой дверь и направилась к машине; у нее есть ответ на этот вопрос. Ни один мужчина никогда не вызывал у нее таких эмоций — и такой неприязни. Она уже свыклась с мыслью о соседе, рассуждала гораздо спокойнее, но чего ей это стоило, — вполне естественно, что его «светлый образ» не выходит из головы. Какой, однако, чудный, свежий воздух, — дождь, видимо, шел всю ночь. Денек обещает быть погожим и вообще славным. Она вставила ключ зажигания: что такое? Машина почему-то не заводится... О Господи, хоть плачь! До сих пор с ее машиной ничего подобного не случалось, она понятия не имеет, что в таком случае нужно делать.
Безуспешно продолжая поворачивать ключ и нажимать на педаль акселератора, Пернел стала свидетельницей появления Тримейна: высокий, в безукоризненном деловом костюме, с кейсом в руке, он запер дверь и, хотя прекрасно слышал, что ее машина не может тронуться с места, направился к гаражу, не обращая на это ни малейшего внимания. Пока он выводил сбой «ягуар», Пернел окончательно убедилась, что ей не уехать. А ведь ей на работу надо непременно успеть до того, как позвонит Эдгарс! Что же будет с несчастным Майком, если она опоздает?! На лбу у Пернел выступила испарина. Тримейн... он пока еще здесь, рядом... Вчера она его ненавидела, да, но сейчас — вдесятеро сильнее! Все ведь видит — и хоть бы из простой вежливости предложил помочь. Куда там: преспокойно закрыл гараж, уселся в свой шикарный тарантас и не торопясь покатил к воротам...
Вот свинтус, кипела Пернел. В Восточном Дарнли будет проезжать как раз мимо ее работы. Почему бы ему не подбросить соседку, у которой беда? Уже открывает вторую половину ворот... Долг перед хозяином кое-как взял верх, и Пернел, собравшись с силами, бросилась к нему. Подбежала к его машине — он за рулем! — и еще больше разозлилась. Да он держит себя так, будто ее и нет рядом! Ну, сейчас она ему стукнет кулаком по стеклу! И вдруг он обернулся и обратил на нее свой холодный взор. Сидит, а она стоит перед ним навытяжку...
Надо изо всех сил сдерживать
Внезапно возмущение и тревога Пернел, боязнь опоздать на работу — все куда-то улетучилось: она заметила на себе его взгляд. Какая удача, что она выбрала сегодня этот нарядный, лимонно-желтый полотняный костюмчик с новомодными рукавами до локтя. Он моментально отвел глаза, но ведь они у него есть! Неплохой контраст с ее плачевным, мокрым видом вчера, в сарае...
А он не торопится, с равнодушной физиономией предоставляет ей возможность объяснить, почему она позволяет себе задерживать его. Пернел глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться, — и опять вспыхнула. Разве гордость позволит ей унижаться, умолять, чтобы он ее подвез?! Как бы это обратиться к нему помягче? Но вопрос все же прозвучал резко:
— Разумно ли будет с моей стороны обратиться к вам за помощью?
Его темно-синие глаза в упор уставились на нее, и, сделав вид, что ничего не понимает, Тримейн бесстрастно осведомился:
— В каком смысле?
Пернел с трудом проглотила комок, застрявший в горле.
— Мне нужно быть на работе до девяти, а машина не заводится.
Она ничуть не сомневалась, что ситуация ему ясна как Божий день. Невозмутим, как Будда, разглядывает ее как букашку какую-нибудь и сейчас откажет, не подвезет...
— Вы все еще считаете, что я плут? — раздалось как гром среди ясного неба.
Ну и ну! Прошло столько времени, а он все еще помнит! И это после того, как только сейчас она в душе оправдала его, пришла к выводу, что не он, а мистер Гудвин виноват, что Миртл достался не ей.
Он все еще внимательно изучает ее губы, словно оценивая, что из них еще вылетит в его адрес. Надо овладеть собой, извиниться. Вот ужас-то! Безусловно, он сочтет, что она кается, поскольку деваться некуда: нужно место в машине. Пернел взглянула ему прямо в глаза и сухо произнесла:
— Нет, не считаю.
Еще несколько секунд он смотрел на нее так, словно просвечивал, потом коротко кивнул:
— Садитесь!
Она быстро обнаружила, что Тримейн не очень-то разговорчив: только раз открыл рот — чтобы спросить, куда ее подвезти.
— В Восточный Дарнли. Это как раз по дороге, когда будете выезжать на автостраду к Лондону.
Кажется, она снова не права: он ведь посадил ее, даже не зная ее маршрута, не думая, удобно ли ему. Опять она его оправдывает! И даже присваивает ему несуществующие добродетели!
Однако все ее покаянные помыслы испарились, едва она показала, где остановиться.
— Вы работаете у Майка Йоланда. — Он не спрашивал, а утверждал.
— Да, я его секретарь. — Пернел вышла из машины и, намереваясь поблагодарить за любезность, вместо того вдруг сама, неожиданно для себя, задала вопрос: — Вы с ним знакомы?