Плохой хороший конец

В половине первого ночи раздался телефонный звонок. Или только показалось? Я попытался сосредоточиться на часах у аквариума, на том, что говорил приятный женский голос, обладательнице которого стоило бы работать в сексе по телефону, а не со мной в бюро переводов, и понять, где я и что происходит. Но не происходило ничего особенного. Обыкновенная ночь, обыкновенный звонок, обыкновенное чувство растерянности, сопровождавшее случайные пробуждения.

– Как ты там? Не скучаешь?

– Не скучаю, – пытаясь говорить как можно злее, ответил я. Что она себе, в самом деле,

позволяет? То, что мы создаём видимость служебного романа – так, романчика, – не даёт ей права меня будить. Но быть злым по-настоящему у меня никогда не выходило.

– А я подумала: вдруг тебе одиноко…

– Нет, – пропустил прелюдии я. Марина звонила уже третий раз за неделю, и сценарий всегда был один.

– А может, я всё-таки приеду?

– А может, всё-таки не надо? Ты время видела? Нормальные люди спят.

– А мы не будем спать, – промурлыкала собеседница, как будто мы озабоченные подростки.

– В другой раз, – вздохнул я, надеясь, что этого ей хватит. Обычно хватало, хотя каждый из нас понимал, что другого раза никогда не будет. Не зря же за полгода она ни разу не смогла проникнуть в мою квартиру.

– Ну ладно, доброй ночи, – растягивая гласные, согласилась она. – Звони, если что.

– Конечно, – кивнул я темноте, скорее нажимая красную кнопку и откладывая телефон подальше, словно он представляет опасность. Пожалуй, так и есть. Только стоило заранее забросить его куда-нибудь подальше, чтобы не вернуться к бессоннице и бестолковым мыслям. Вернее, одной; самой бестолковой.

Четверг, обед, надоевший бизнес-ланч и подсевшая растрёпанная рыжеволосая девушка с безумными зелёными глазами. Наверное, если бы ведьмы существовали, они выглядели бы, как она.

– Меня зовут Алиса, – начала девушка, ставя локти на стол и кладя на них подбородок. – У тебя проблемы. Но я помогу.

– Неужели? – я сложил руки на груди, демонстрируя самое искреннее равнодушие, которое может быть у человека, неожиданно осознавшего, что в его жизни действительно что-то не так. Что-то неуловимое, но зловещее. «И оно обязательно до тебя доберётся», – могла бы добавить Алиса; но не добавила.

– Тебе бы стоило относиться к этому серьёзнее, но я могу тебя понять, – мрачно проговорила девушка, и её сменившийся тон мгновенно ослабил мой скептицизм. – Ты видишь не всё, только самую верхушку айсберга, даже не подозревая о том, что спрятано под водой…

– Вы с кем-то меня перепутали, – перебил я.

От чудной мимики, от интонаций, от самих её слов стало не по себе, но я храбрился и старательно делал голос бесстрастным, чтобы эта ведьма не догадалась, что я занервничал. Но Алиса видела меня насквозь. Она сморщила симпатичный маленький нос и сощурилась.

– Я тебе не враг. Я всего лишь хочу помочь. Ты поймёшь чуть позже, я уверена. А сейчас, видимо, ещё слишком рано, – и, ничего не объяснив, встала, театрально поклонилась, разводя в стороны полы воображаемой юбки, и убежала.

«Люди бывают странными», – чтобы успокоиться, сказал я себе, не сомневаясь, что эта история не задержится в голове дольше, чем на несколько минут. Но и спустя три дня она никуда не делась.

Я воспроизводил её в памяти снова и снова. Так много раз, что через некоторое время стало казаться, будто она обрастает новыми деталями, которых не было в реальности. Может, она совсем не смотрела на меня с превосходством

и ни капли не была похожа на ведьму? Может, её вообще не было – просто фантазия решила развлечь меня во время скучного обеда?

Я посмотрел на время; час.

«Надо пресекать эти мысли – вот и всё. Не думай о том, что тебе не нравится. Что может быть проще? Лучше считать овец, попугаев, тараканов, в конце концов».

Но обострившаяся бессонница настаивала на этой теме, утверждая, что более популярные размышления о бытии и смысле жизни на фоне этой встречи проигрывают.

Я поворочался в кровати ещё полчаса, но уснуть не удавалось. Чёртова Марина. Если бы не она, я смотрел бы свои скучные сны про лесные прогулки и поющих птиц, а не пытался понять, о каких проблемах могла идти речь. Здоровье? Ни на что не жалуюсь, к врачам не хожу. Работа? Нас сокращают? Пожалуй, двух переводчиков французского и правда многовато, а Марина, стоит отдать ей должное, делает более качественные переводы: художественные, «эстетически прекрасные», как сказало однажды начальство. А может, меня хотят выселить? Вдруг какая-нибудь мерзкая соседка рассказала хозяину квартиры, что я слишком тихий жилец, от которого ни днём, ни ночью не слышно ни звука, и он решил, что я умер и больше неплатёжеспособен? Неплохие версии, но ни одна из них не казалась той, о которой говорила Алиса. Она имела в виду что-то другое. Только что?

Чтобы отвлечься, я вспомнил свой последний текст. Обычно все они скучные и однообразные, похожие друг на друга, как клоны овечки Долли, но иногда среди гальки попадались кусочки золота. В этот раз я занимался рассказом о мужчине по имени Юбер. Ему снятся кошмары, убеждающие его вернуться в дом, где он вырос. Там давно никто не живёт, но, когда герой поддаётся уговорам то ли подсознания, то ли призраков и приезжает, дом оказывается обитаемым: внутри чисто, в холодильнике – свежие продукты. А дальше классика жанра ужасов с непонятно откуда берущимися звуками и двигающимися предметами. Я дочитал до момента, когда Юбер нашёл в доме запертую комнату, в которой никогда не был. В ней-то, конечно, все ответы.

Я стал размышлять, в какую сторону сюжет станет развиваться дальше. Всплывёт чьё-нибудь жестокое убийство? Самоубийство? Что-то кровавое? А может, Юбер в коме и дом со всеми его странностями – обман разума? Или у него какое-нибудь психическое расстройство?

– Надеюсь, это не очередная книга о привидениях, – вслух подумал я, нехотя вставая и идя в ванную, чтобы умыться. Глупая попытка обмануть организм и убедить его, что я совершаю привычный ритуал перед сном, но вдруг сработает.

План, пожалуй, был сносный, но что-то пошло не так, когда я, включив свет, взглянул в зеркало и ощутил дикую боль в виске.

На меня смотрят мои большие карие глаза. Тётка, говоря, что у меня слишком длинные ресницы, сравнивала их с оленьими, я недовольно сдвигал брови, а человек, стоящий рядом, отвечал «на себя посмотрите». У него те же глаза, те же широкие губы и высокие скулы; волосы вьются, но он их укладывает, потому что так ему нравится больше и потому что он, близнец, всегда делал всё, чтобы не быть на меня похожим.

Темнота перед глазами. Мурашки по телу от знакомо-незнакомого образа. Удары сердца болезненные, то слишком частые, то нездорово редкие. Близнец?..