Плоть

Рибейру Жулиу

–?Делал или не делал, сейчас узнаем. Педру, Жуан! Подите-ка сюда да скрутите этого негодяя.

Столпившиеся у дверей любопытные негры расталкивали друг друга локтями и вытягивали шеи, чтобы было лучше видно.

Двое негров, которых подозвал полковник, расчистили себе путь, расталкивая товарищей, и вошли в переднюю.

–?Возьмите этого мошенника да отведите в арестантскую. Я тоже сейчас пойду туда. Захватите плеть да рассолу покрепче.

–?Что вы со мной сделаете? – тут же спросил Жоакин Камбинда.

–?Увидишь.

–?Хозяин,

Жоакина Камбинду никогда не пороли.

–?Значит, это будет впервые.

И тут Жоакина Камбинду точно подменили. Он далеко отшвырнул заношенное покрывало, распрямил плечи, вскинул голову, сжал кулаки и уставился на полковника. Глаза у него сверкали, зубы ощерились.

–?Ах, так! Ну, если хочешь знать – скажу: я убил Марию Бугру.

–?За что ты ее?

–?Брала у меня деньги, а сама гуляла с молодыми креолами.

–?Остальных? Карлуса, Марию Байану, Шику Коррейру, мулата Антониу?

–?И их я всех погубил.

–?За что же?

–?Марию Байану за то же, за что Марию Бугру. Остальных – чтоб тебе насолить, хозяин.

–?Чтобы мне насолить? Да за что же? Разве ты не живешь, как свободный человек? Разве я заставляю тебя работать? Разве я не даю тебе жилья, одежды, еды? За что это ты меня невзлюбил?

–?Раз уж я начал, так доскажу до конца. Ты, хозяин, меня не обижал, это верно. Но ты белый, а черный всегда должен вредить белому, когда только может.

–?Ты пятерых моих рабов погубил!

–?Пятерых? Да я одних креолов на тот свет отправил семнадцать! А сколько негров – не перечесть! Мануэл Педрейру, Томас Симеон, Либерату, Жервaзиу, Карапина, Жозе Большой, Жозе Малый, Китерия, Жасинта, Маргарида – от чего они все померли? Я их погубил.

Среди негров поднялся ропот. Послышались крики и ругань.

–?Опять ты врешь! Жозе Малый умер от укуса змеи.

–?Какой там змеи! Его неядовитая змея укусила. А помер он от пойла, которое я ему дал,– будто бы для лечения.

–?Так ведь все эти бедняги были черные, как и ты! Зачем же ты их погубил?

–?Чтобы тебя, хозяин, разорить. Хотелось поглядеть, как ты сам на себя будешь работать.

–?А меня ты не собирался погубить?

–?Убить – нет, только помучить.

–?Значит, ты все время хотел сделать мне подлость?

–?Хотел? Да я уж и сделал.

–?Сделал? Что же ты мне сделал?

–?А ревматизм твой, хозяин, откуда? А хозяйка с постели не встает – это отчего?

И негр дико расхохотался.

Полковник оторопел от ужаса.

–?Уберите, уберите отсюда этого мерзавца! – вскричал Барбоза.– Посадите его в колодки, не хочу его больше видеть. Завтра же отправлю его в город.

Негры схватили не оказавшего ни малейшего сопротивления Жоакина Камбинду и пинками загнали на середину двора.

–?Так это ты погубил моего отца! – кричал один.

–?И мою мать! – вторил другой.

–?И моих трех деточек! Такие хорошенькие были! Головки да животики у них заболели, потом

опухли все, пожелтели да померли, а ножки тоненькие стали, как у лягушат! – запричитала одна негритянка и, подобрав с земли обломок черепицы, бросила в лицо колдуну.

Это стало сигналом для расправы.

Все негры кинулись к Жоакину Камбинде. Одни били его кулаками, другие плевали в лицо, третьи бросали песок ему в глаза.

–?Зараза чертова! Подонок!

–?Колдун поганый!

–?Повесить сейчас же этого гада!

–?Лучше сжечь!

–?Сжечь его! Сжечь его!

И под этот всеобщий гвалт злодея схватили и поволокли.

Возле амбара была насыпана куча сухой мякины, а рядом валялась старая, сломанная, полусгнившая телега с единственным колесом.

Колдуна мгновенно привязали к телеге, хотя тот и оказывал теперь отчаянное сопротивление – отбивался, брыкался и даже кусался.

Принесли мякины и насыпали под телегу.

–?Керосину! – раздался голос.– Принесите керосину!

Один негритенок помчался на сахароварню и вскоре вернулся с жестяной банкой, почти до краев наполненной керосином.

Кто-то из негров взял ее, залез на телегу и вылил содержимое на Жоакина Камбинду. Жидкость потекла ясной, прозрачной струей с синеватыми переливами по волосатой груди негра, по лоснящейся лысине, впитываясь в грязную одежду, смешиваясь с потом, который лился с него ручьями. Несчастный неистово вращал налитыми кровью глазами, скрежетал зубами и пыхтел.

–?Спички! Спички! У кого есть спички? – крикнул негр, опорожнив жестянку и осыпая Жоакина Камбинду мякиной.

–?У меня! – откликнулась негритянка, подавшая сигнал к расправе, и протянула коробок спичек.

Негр соскочил с телеги, взял коробок, наклонился, чиркнул спичкой, прикрывая пламя полусогнутой ладонью, и поднес ее к куче мякины, запалив ее у самой земли.

Поднялся густой столб дыма – сверху голубой, снизу цвета ржавчины. Пламя вспыхнуло длинными, прожорливыми языками, стало лизать телегу, охватило кучу мякины и добралось до тела негра. Его одежда, пропитанная керосином, моментально воспламенилась. Он хрипло, сдавленно замычал и отчаянно забился в корчах...

Все исчезло в туманном вихре огня и дыма.

Далеко разлетались искры. Ветер повсюду разносил обугленную мякину.

По воздуху разливался резкий, тошнотворный запах горелого жира и паленого мяса.

Глава XIII

До 1887 года глубинка провинции Сан-Паулу жила при подлинном феодализме.

Тамошняя фазенда ничем, по сути, не отличалась от средневекового замка. У ее владельца имелась собственная тюрьма, он мог судить своим судом, был неограниченным властителем. Управляя подданными, он руководствовался единственным законом – своим собственным усмотрением. Действительно, для правосудия он был недосягаем, закон против него оказывался бессильным.