Пляска змей
Шрифт:
Тишина обрушилась на меня. Я могла бы заплакать от пережитого, но глаза оставались странно сухими. Мужчина неподвижно лежал на животе, лицо его, повернутое ко мне, было теперь таким же белым, как и шеи тех чудовищ, на губах пузырилась слюна. Он жив, поняла я. Чудища не убили его, но… отравили что ли?
Но, почему же они со мной ничего не сделали? Может, потому что я не стреляла в них?
Чудовище с женским лицом. Оно чем-то плюнуло в меня… Что же это? Я посмотрела вниз, и с удивлением обнаружила на своих коленях то, что казалось бы, безвозвратно потеряла в страшном
Глава 4. Изгнание (Марк)
Во рту было горько и сухо. Пальцы дрожали, взор приклеился к бумажке зажатой меж них… Буквы, неровные и крупные, складывались в слова звучавшие в голове зловещим шепотом:
НЕ СМОТРИ
Внутренности пронзало холодом. Мысли сделались быстрыми, пугливыми, и за ними было не уследить…
НЕ СМОТРИ…
Горло мое вдруг само по себе совершило глотательное движение… Кто мог написать это? Тетя? Нет. Она не стала бы так шутить. И все же, больше всего это походило именно на неудачную шутку… Я перевернул бумажку, и на обратной стороне увидел еще три слова, написанных точно также, крупно и неаккуратно:
ИМ В ГЛАЗА
Получается: не смотри им в глаза. Но кому это — им? В сознании на мгновение всплыли головы родителей, и тут же исчезли. Я подумал немного, скомкал бумажку, и сунул ее себе в карман, после чего подошел к столу, где на клетчатой скатерти темнела большая кофейная лужа.
Находясь у себя в комнате, на втором этаже, я слышал, как тетя кричала. Но сейчас, в кухне, меня окружала лишь тишина. Тишина, что страшнее и красноречивее любых криков… Стремясь разорвать эту тишину, я громко позвал тетю, и не дождавшись ответа позвал еще раз, но все было безрезультатно…
Я смотрел на опрокинутую чашку, пытаясь понять, что же могло произойти. На улицу, во Время Тумана тетя не вышла бы никогда, но в таком случае, почему же она не отзывается?
Часы на стене мерно тикали. Я мельком взглянул на них. И меня вновь пробрало холодом. Уже десять утра, но туман уйдет на запад лишь к полудню, и только тогда включат электричество… Сейчас же, без электричества, мне никак не разогнать сумрак скопившийся в углах…
Из гостиной послышался женский смех, высокий и истеричный, очень быстро перешедший в кашель. Кашель, в свою очередь сменился неприятными звуками, будто кого-то рвало… Это наверняка тетя! Но… Кажется, ей нехорошо…
Когда звуки рвоты прекратились, до меня снова донесся смех… На ослабевших ногах я направился в гостиную, по дороге вновь окликая тетю, но как и прежде, ответа не дождался…
В гостиной меня встретила вонь, от которой завтрак мой тут же запросился наружу. Тети здесь не было, но подойдя к дивану я обнаружил на ковре внушительную лужу густой бордовой массы. Господи боже… Ее рвало кровью…
Я
— И чего ты смотришь? — Поинтересовался я у него. — Где же твоя хозяйка? А?
Кот продолжал смотреть, пожалуй, даже слишком внимательно…
Над головой моей внезапно послышался топот. Я нервно посмотрел вверх… На втором этаже, в комнате над гостиной, словно бы некто обезумевший скакал из угла в угол, носился, топоча как дикое животное или… плясал. Вдруг последовал звук особенно громкий, будто что-то тяжелое бухнулось на пол со всей силы… По расположению звука я догадался, что это упал шкаф…
Сумасшедшая пляска продолжалась… Кот, между тем, соскочил с дивана, и, мурлыча, принялся поедать кровавую рвоту. Это было уже слишком, желудок мой подкатился к горлу, и меня самого вырвало наполовину переваренным завтраком… Кот, не обращая на это совершенно никакого внимания, невозмутимо продолжал свою жуткую трапезу. Он даже мурлыкать не прекратил…
Выплевывая остатки мерзости изо рта, я попятился назад. Топот переместился на лестницу и дальше, вниз… Я обернулся и увидел тетю… Она стояла на последней ступеньке, облокотившись о стену плечом, и смотрела на меня, широко улыбаясь.
— Ты звал меня, Марк? — Поинтересовалась она.
— Да… Я слышал крик…И… Тебя рвало кровью… Ты… Тебе плохо?
Тетина зеленая кофта была вся в крови и блевотине. Также, кровь размазалась по ее губам, и стекала двумя тонкими струйками из обеих уголков улыбающегося рта…
— Нет… — Тетя улыбнулась еще шире, кровь медленно заливала ей подбородок. Тут я заметил, что зубы у нее желтые… — Мне весело. — Она вдруг истерично рассмеялась, и посмотрела на меня безумными глазами. — И с каждой секундой все веселее и веселее…
— Весело? — У меня уже у самого нервы сдавали.
— Невыносимо весело… — Протянула тетя, потом иронично нахмурилась. — Что с тобой, Марк? На тебе прямо лица нет. Видать, мои лимонные пироги не пошли дорогому племянничку впрок.
Кот подошел к ее ногам и, любовно мурлыча, начал тереться об них. Тетя посмотрела на него.
— Мой хороший друг… Смотри. — Она кивнула в мою сторону. — У моего мальчика испортилось настроение.
Кот оторвался от тетиных ног и действительно уставился на меня. В это мгновение я заметил, что глаза у него больше не зеленые. Они словно обесцветились, и теперь я видел в них лишь черное и белое…
Едкий холод заполнял меня изнутри, заставлял внутренности скручиваться тугим узлом… Ошалевший разум метался за стенками черепа, как птица в клетке… Сон. Кошмар, не более. Не может всего этого происходить в реальности, просто не может! Я сильно прикусил губу, но за болью не последовало долгожданного пробуждения. Страшная реальность не хотела меня отпускать.
В это мгновение во входную дверь кто-то постучался, очень слабо, но я услышал… Услышала и тетя. Улыбка на ее лице померкла. Кот выгнул спину дугой и зашипел. Стук повторился, но уже чуть сильнее…