По дороге к высокой башне
Шрифт:
В лагере меня ждал сюрприз. Возле моего спального места на двух вкопанных в землю шестах висели чьи-то доспехи. Большинство воинов с вооружением не церемонились, но были и те, кто следил за ним, как за любимой женщиной. Да и не удивительно - хороший доспех стоил больших денег и многим был не по карману. Говоря о том, что закажет для себя новые латы Марон скорее всего шутил. Не думаю, что у мальчишки были на это деньги. Род Тагона был не из самых зажиточных.
Увидев чужое снаряжение, я подумал, что к Ругону прибыл гонец от Гамона или старый друг, которому на время уступили мою постель. Самого старика нигде
За последнее время наша стоянка преобразилась. Оруженосец Ругона нарубил тонких жердей и устроил широкий навес из еловых лап, чтобы укрыть нас от дождя, а с двух сторон от лежанки натянул добытые в разрушенном лагере куски полотна, чтобы осенние ветра не так донимали господ. И тем не менее, несмотря на налаженный быт оставаться надолго в опустевшем лагере мы не собирались. Ругон хотел вернуться к войскам, да и ночи становились все холоднее.
– Кто это к нам приехал?
– спросил я оруженосца.
– Никто, господин, - удивленно встрепенулся парень.
Казалось бы, у старика и слуга должен был быть преклонных лет, но похоже Ругон считал, что юноша будет полезней в дальней экспедиции. Отчасти так оно и было, потому что почти все вещи необходимые для похода молодец нес на себе. К тому же он был не робкого десятка и мог постоять не только за себя, но при случае прикрыть господину спину или защитить от воров хозяйские пожитки. За последнее время я многое узнал о жизни дворян, поэтому если бы мне сказали, что оруженосец приходится Ругону незаконнорожденным сыном я бы не удивился. Определенного сходства в лицах не было, но рост и комплекция совпадали.
– Тогда чей это доспех висит у моей постели?
– Ваш, господин.
От неожиданности я чуть не поперхнулся.
– Что за ерунда. Все мое имущество сейчас на мне.
– Это доспехи Булина, - раздался сзади знакомый голос.
Я обернулся и увидел Ругона.
– Ты честно победил его в схватке, значит теперь его оружие принадлежит тебе, - весело сказал старик, - пользуйся. Я бы отдал тебе его раньше, но местный кузнец слишком долго возился. После того, как ты проткнул доспехи стрелой пришлось немного подлатать их спереди.
– Но ведь у нас не было настоящего поединка, - удивился я, - разве это по правилам?
– Правила устанавливают люди, - Ругон улыбнулся, - он набросился на тебя без предупреждения. Ты защищался, как мог. С семьей Булина мы все уладим. Им не за что преследовать тебя.
Я с сомнением уставился на него.
– Ну что же ты, - старик подмигнул, - неужели не хочешь примерить?
Я с трепетом снял с шеста тяжелую броню. На первый взгляд она казалась прочнее, чем панцирь Тагона. К тому же мы с Булином были одного роста, поэтому она пришлась мне как раз в пору. К доспехам прилагался магический жезл, меч и тот самый кинжал, которым безумный воин ранил Марона.
– Это очень дорогие вещи, - сказал Ругон, - твой первые трофей. Береги их.
На самом деле моим первым трофеем была кривая сабля, которая сейчас лежала рядом с телом Тагона, но говорить об этом вслух я не решился. Сколько времени прошло с того момента, как я покинул разоренный монастырь? Сколько хороших людей погибло ради того, чтобы сопливый послушник стал дворянином и воином короля? Я помнил всех по именам и, если бы меня разбудили среди ночи назвал бы их не задумываясь одно за другим. Только благодаря им я сейчас держал в руках эти вещи, которые стоили дороже чем все хозяйство
Ругону пора было отправляться вслед за войском. Меня вредный старик брать с собой не хотел.
– Хватит с тебя сражений, - заявил он, - останешься с Мароном.
– Но я хочу пойти с тобой, - возмутился я, - еще идет война.
На самом деле я не особенно рвался в бой, но за последние дни успел привыкнуть к Ругону и теперь не представлял, как буду жить без его поддержки. Впереди меня ждал совершенно незнакомый мир, новый дом, какие-то чужие люди, которые собирались назвать меня родней. Официально я считался наследником Тагона, так что с этим предстояло считаться. За последнее время я успел насмотреться на дворян и привыкнуть к их образу жизни, но одно дело военный лагерь и совсем другое мирная усадьба. Смогу ли я сойти за своего или буду похож на белую ворону? Злобные степняки, кривые сабли, ночевки в холодном лесу, запах костра, мокрые ноги и сырой плащ пугали меня меньше, чем выход в свет.
– Ничего, - ворчал Ругон, - справимся без тебя.
– Зачем я Марону? Ему сейчас лекарь нужнее, чем я. Говорят, он еще месяц будет валяться в постели.
– Вот и присмотришь за ним.
– Но я должен вернуться в Паус, - не сдавался я, - там погибли мои друзья.
– Все мы потеряли друзей, - проворчал Ругон, - не стоит таскать за собой груз воспоминаний.
Вот упрямый старик! В отчаянии я готов был броситься на него с кулаками, но неожиданно мне в голову пришла одна дельная мысль. Король не успокоится пока не прогонит захватчиков с родной земли и значит освобождением Пауса он не ограничится. Войска будут преследовать кочевников до старого земляного вала. Если монастырь, в котором я провел большую часть жизни уцелел Гамон обязательно захочет его осмотреть. Он был очень дружен с владыкой, поэтому постарается отыскать в обители его тело, а если не получится, то хотя бы выяснить что случилось с понтификом.
– Наверно, когда мы прогоним степняков Вы захотите обследовать монастырь, - сказал я, - вдруг там остались какие-нибудь записи. Я знаю все потайные места, в которых монахи могли спрятать свои дневники.
Старик сердито засопел и уставился на меня. Несомненно, Гамон обсуждал с ним свои планы. Думаю, что поискам владыки в них было отведено особое место.
– Ну пожалуйста, - взмолился я, - разреши мне пойти с тобой. Никто не знает монастырь лучше меня. Я все вам покажу, везде проведу.
Воин надолго задумался, но похоже мои доводы подействовали на него.
– А что прикажешь делать, если твоя рана откроется?
– спросил Ругон.
– Оставишь меня в обозе. Какая разница под каким кустом лежать - здесь или рядом с Паусом?
Все, кто мог держать оружие давно ушли вместе с королем, в лагере остались только раненные со своими слугами. Даже лекари отправились вместе с войском. Они больше ничем не могли помочь. Покалеченные руки и ноги были ампутированы, раны зашиты и теперь только время могло излечить несчастных, а менять повязки и наносить лечебные мази могут и оруженосцы. Получалось, что даже если моя рана откроется настоящую помощь я смогу получить только под стенами Пауса.