По дороге к высокой башне

Будилов Олег Юрьевич

– Пойдешь с ним, - видя мое замешательство сказал Ругон своему оруженосцу, - головой за него отвечаешь.

– Хорошо, господин, - ответил парень.

У меня сразу отлегло от сердца. С такой охраной можно было ничего не бояться. Судя по тому, что молодой слуга сумел выжить в битве он был не дурак подраться. К тому же в отличие от большинства дворовых вооружен он был очень серьезно. Ругон не жалел денег на снаряжение своих людей, поэтому на оруженосце был надет кожаный панцирь, укрепленный на плечах железными пластинами, а на поясе у молодца висел длинный кинжал, который своими размерами больше походил на настоящий меч.

Ругон

был прав - на военном совете делать мне было нечего. К тому же собрание могло затянуться до вечера, а слушать споры о том, как лучше разгромить врага мне не хотелось. Да и что тут думать? Мост уцелел, степняки сидят на другом берегу - хватай меч и вперед!

Сначала мы чуть не заблудились, бродя среди палаток и шалашей. Оруженосец Ругона молча шел сзади и внимательно поглядывал по сторонам, а я спрашивал дорогу, чтобы поскорее найти путь к реке. Мне не терпелось взглянуть на Паус.

С большим трудом нам наконец удалось выбраться на главную улицу. Широкий проход специально оставленный в центре лагеря для перемещения войск сейчас больше напоминал городской базар. Обогатившиеся за время войны маркитанты расставили на нем свои палатки и теперь бойко торговали едой и вином. В ожидании сражения благородные дворяне накачивались выпивкой и тискали продажных девок, которые нисколько не смущаясь отдавались клиентам прямо позади покосившихся прилавков. Чтобы не видеть всего этого безобразия я постарался как можно скорее выбраться за ворота.

С другой стороны частокола дышалось легче. Холодный осенний ветерок принес с собой запахи воды и леса. Спускаться к реке я не собирался, поэтому мы пошли по дороге прочь от лагеря. Я вертел головой в разные стороны и не мог узнать эти места. Возле моста вместо сгоревших сторожевых башен появились новые укрепления. Сколоченные наспех из кривых бревен выглядели они не очень солидно, но как оказалось засевшие в них арбалетчики спокойно могли простреливать раскинувшуюся напротив площадь и ближайшие к мосту улицы. Кочевников на другом берегу видно не было - может быть прятались или ушли, только изредка среди домов можно было заметить мелькнувший яркий халат или услышать беспокойное ржание коротконогой степной лошадки.

Очень скоро я выбился из сил и запросился обратно, все-таки мы с Ругоном утром прошли изрядное расстояние. Казалось оруженосец был только рад поскорее вернуться под защиту частокола и сторожевых постов. По дороге я купил у маркитанта две лепешки. Одну съел сам тут же у прилавка запивая водой из фляги, а второй угостил слугу. У палатки Гамона народа поубавилось. Видимо военный совет закончился. Ругона нигде не было видно, поэтому я нашел свободное место у костра, присел, пригрелся и задремал. Через какое-то время меня разбудил оруженосец Ругона.

– Пойдем, - сказал он, - нам выделили место для ночлега.

Я не заставил просить себя дважды. Плечо опять разболелось, поэтому мне хотелось поскорее выпить вина и лечь спать.

За ужином Ругон рассказал мне, что король приказал больше не медлить и напасть на город этой ночью. Войну надо было заканчивать, как можно скорее. Казна пустела, а впереди страну ждала долгая зима. За последнее время мои иллюзии относительно королевской особы развеялись, как дым. Его величество оказался человеком грубым, недалеким и тщеславным. Победу в великой битве он сразу приписал себе, хотя, судя по разговорам в лагере идею с огненным вихрем подсказал Гамон. Король Дидон не был трусом и в бою

покрыл себя неувядающей славой. Он храбро бился и поэтому упрекнуть его было не в чем, но сразу после боя он устроил отвратительную оргию, после которой его обнаружили спящем в чужом шатре в одном исподнем. Пока верховный главнокомандующий предавался разврату и пьянству, его верные слуги делали тоже самое. В ставке судьи-воина в открытую поговаривали о том, что если бы король не напивался каждый день до полного бесчувствия, то в армии было бы больше дисциплины.

Весь день работая без отдыха слуги и захребетники сколачивали плоты для переправы. Огромной армии нужно было как можно скорее перебраться на другой берег, а одного моста и нескольких рыбачьих лодок для этого было мало. Даже вечером, когда стемнело над лагерем стоял несмолкаемый стук топоров и визг пил. Вражеский берег притих в ожидании атаки. Степняки не могли не понять, что в лагере затевается недоброе и похоже готовились к бою. В этот раз никто не собирался ставить молодых воинов в задние ряды. Все грузились вместе, а выбирая плоты старались оказаться рядом с друзьями и родственниками.

– Страшно плыть на этих гнилушках, - пожаловался я, когда под ногами закачались связанные веревками бревна, а в широких щелях проступила вода, - я плавать не умею.

По задумке короля гвардейцы должны были идти через мост, а отряд Гамона собирался на плотах перебраться через реку левее и пристать к вражескому берегу возле покосившихся рыбачьих сараев. Вооружившись факелами, командиры руководили погрузкой. Сами плоты старались специально не освещать, чтобы не облегчать задачу вражеским стрелкам.

– Ты что дурной, - Ругон взялся за плечевые накладки моего панциря и хорошенько меня встряхнул, - в такой броне сразу утонешь даже если плавать умеешь.

Оруженосец оттолкнулся от берега длинным шестом, плот покачнулся, бревна основательно погрузились в воду, но потом немного приподнялись и заскользили по реке.

Страшно было оказаться на раскачивающемся плоту посередине бурной реки. Замирая от ужаса, я старался не смотреть себе под ноги. Вода заливала бревна, и я даже через сапоги чувствовал ее ледяной холод. Приближающийся берег тонул в кромешной тьме. Что там впереди? Может быть сотни стрелков только и ждут, чтобы спустить тетиву.

Но время шло, а в нас никто не стрелял. Скоро из темноты проступили очертания деревянных причалов. Раньше к ним были пришвартованы десятки лодок, но сейчас их не оказалось на месте. Плоты сносило течением, поэтому нам пришлось высаживаться левее. Когда бревна ткнулись в песок я чуть не свалился в воду.

– Пошли, - выдохнул Ругон, и мы бросились вперед. В этом месте узкий пляж переходил в довольно крутой склон. Наверно при свете дня мы бы сразу нашли тропинки, по которым местные жители ходили за водой, но сейчас нам приходилось вслепую карабкаться наверх. Когда мы выбрались на ровное место я все никак не мог отдышаться. Лезть по склону в тяжелых доспехах оказалось невероятно трудно. Эти места были мне знакомы. Где-то впереди должны были стоять сараи и покосившиеся крестьянские домики, мимо которых я крался месяц назад возвращаясь из разведки. Ведущие к центру городские улицы и площадь остались правее. Сначала я подумал, что мы сразу пойдем вперед, но Ругон приказал ждать. Согласно общему плану наш отряд должен был атаковать одновременно с королевскими гвардейцами, которые почему-то замешкались на мосту.