По дороге во сне

Хворостухин Алексей Александрович

Когда Кейдан стал засыпать старик поспешил к нему дабы наконец получить то, что хотел. Он вошел в свое владения и медленно приблизился к креслу в середине комнаты. Затем заняв его и выждав пару минут, произнес заготовленные слова:

— Ищешь помощи?

Кейдан вздрогнул, услышав холодный голос, звенящий у него за спиной. Он в мгновения успокоил свои мысли и вспомнил, что его пробудило от сна. Старик всё же вернулся и вполне естественно то, что он решил заговорить с прибывшим гостем. Обдумав это, Кейдан поспешил встать перед хозяином особняка, дабы видеть своего собеседника. Повернувшись, он взглянул на старика в черной мантии, повторяющего все внешние детали, запечатленные в рассказе. Увидев его, соприкоснувшись взглядами, Кейдан недолго думая ответил на заданный ему вопрос:

— Если можно так выразиться.

Хозяин особняка зажег добродушную

улыбку, скрывающую истинные мысли.

— А я смогу тебе помочь? — спросил старик.

Кейдан ошарашенно посмотрел на него глазами полными мольбы.

— Думаю да! Иначе я не понимаю, как читать подсказки, оставленные мне.

— О каких подсказках идет речь?

— О тех, что оставляет мое подсознания! — уверенно ответил Кейдан.

Старик задумчиво покачал головой, словно отрицая услышанное. Затем он медленно встал напротив своего гостя и заговорил, изливаясь в пояснение происходящего:

— Подсознания ничего тебе не оставляет! Оно лишь смиренный наблюдатель, ожидающий, когда его план полностью оживет! Оно твое второе я, оставленное со своими мыслями и желаниями. Оно живет дольше тебя, а его мир не существуют в реальности, где всё подчинено законам природы. Мир его раскинут там, за стенами этого особняка и в нем существуют свои правила и условия, внутри которых, брошенное тобой второе я было вынужденно выживать. Оно копило в себя гнев, строило планы и находило лазейки, через которые могло влиять на тебя. Его возраст растянулся. Придя сюда молодым человеком, оно стало дряхлым стариком, что ты видишь перед собой. Время здесь одно из тех странных условий, что устанавливает свои правила, которым ты безукоризненно должен подчиняться. Это условия не дает ему умереть, хоть тело его и стало старым сосудом. Жизнь не покинет его пока ты не умрешь. Его жизнь… моя жизнь кончится лишь тогда, когда ты испустишь последний вздох.

Старик гордо смотрел на человека перед собой. Его острый взгляд стер с лица ту гримасу притворного доброжелательства, проявляя тем самым истинные эмоции, наполняющие его. Он смотрел и выражал неприкрытую неприязнь направленную на Кейдана. Старик, заливаясь в тираде, не давал вставить и слова, предоставляя возможность исключительно слушать и не возражать.

— Я существую слишком долго. Мои прожитые года исчисляются столетиями. Я банально устал влачить свое бессмысленное существования. Меня заперли в тюрьме, наедине с твоими мыслями. Мне досталась роль наблюдателя, смиренно ждущего, когда же наконец спадут оковы, сдерживающие меня в рамках этого убогого мира. Я ждал, я хотел вырваться, хотел свободы, хотел возможностей создавать, но в ответ получил лишь осознания, что мне суждено прозябание. Я видел, как ты растёшь, в то время как мои руки покрывались морщинами, видел, как юность вдыхает в твое тело жизненную энергию, покидающую мое, ты креп со временем, я распадался на старые запчасти. Время нещадно в этом месте. Оно перемололо меня и оставило в том возрасте, где жизнь становится бременем, а оставшиеся года тянутся так, словно в них заключена вся энергия вселенной. Я старел и унывал, в то время как ты был молод и полон возможностей создавать то, что считал необходимым для себя. Я смотрел на тебя и в голове моей зрели планы, результат которых, ты можешь наблюдать в своей сложившейся ситуации.

Старик зловеще улыбнулся Кейдану, смотрящему на него глазами полными обескураженности. Слова старика повергли его в неизвестное чувство, внутри которого его нутро перевернулось, а ноги задрожали. В голове гулким эхом отражались слова, не перестающие литься из уст хозяина особняка.

— Я провел здесь несколько жизней, если переводить всё время, что живу. Чтобы банально не сойти с ума, я начал писать книги, ведь когда-то это было нашей общей страстью. Их создание стало отдушиной. Я писал работы и попутно создавал план, результатом которого должно было стать мое освобождения. Я продумал все детали, оглядываясь на твою жизнь, искал бреши, продумывал пути через открывшиеся возможности, я делал всё чтобы ты предстал передо мной.

Последние слова вырвали Кейдана из транса.

— Делал всё чтобы я предстал перед тобой?

— Именно! Я думал, как затянуть тебя туда, где выхода не существуют, туда, где я заточен, где мой мир и я способен тебя уничтожить!

Старик на мгновения замолчал, вылавливая в голове плавающие образы, и затем продолжил в той же манере:

— Ты в ловушке мой дорогой друг! Думаю, ты это и сам давно понял, но я всё же скажу тебе — выхода не существует. Это место — твое

сознания, запечатывающие внутри всё то, что ему не нужно. Ты пришел сюда на мой зов, думая, что тебя ведут твои амбиции, ты послушался и угодил в капкан, не отпускающий свою жертву. Твои действия, в том забытом мире, создали трещины, через которые мое влияние распространилось на всё то, что ты делал и желал. Ты шел вперед, в яркий мир открытий, думая, что этот выбор награды сделан лично тобой, но на самом деле всё это результат моих манипуляций. Каждый твой шаг, каждая мысль в голове, каждый голос, услышанный в образе внутреннего голоса, всё это исходило исключительно от меня, ибо я есть подсознания. Ты не слушал меня, когда я молил тебя делать то, что наполняло нас. Ты выбрал отдельный, собственный путь, независящий от моих стенаний.

Старик приблизился почти вплотную. Его глаза всё также пылали огнем, раскинувшим свои языки глубоко в душе этого брошенного создания. Глазами он отражал свое внутреннее состояния, словами же он озвучивал свои мысли, копившиеся слишком давно, но не утратившими своей остроты.

— Я победил! Твоя жизнь закончится здесь, а вместе с ней и мое бренное существования! Тебе не выбраться! Выхода не существует, ибо он тебе не нужен! Все твои сокрытые эмоции, твои желания, спрятанные под толщей принципов и наигранного благородства, всё это действует как ограничитель твоих возможностей! Ты сам не дашь себе выбраться, ибо в глубине своих мыслей и желаний, ты не хочешь этого!

Кейдан не понимал то, что пытается донести до него собственное подсознания.

— Я хочу остаться здесь? — недоумевая спросил Кейдан.

— О да, иначе бы ты уже давно проснулся в своем холодном особняке.

— То есть единственное, что держит меня тут, это мои сокрытые мысли и желания?

— Не единственное, но основополагающие.

Кейдан отшатнулся от создания, назвавшегося его подсознанием. Нечто пугающие проскользнуло в его мыслях, отразившихся на лице гримасой, кричащей об угрозе.

— Боишься меня? — спросил старик, заливаясь в улыбке. — Не стоит, мы когда-то были единым целым, и я не смогу причинить тебя вреда даже если захочу.

— Несколько минут назад ты сказал, что заманил меня в ловушку, выхода из которой не существует. Не это ли полноценная возможность причинить вред?

— Нет, нет! Я лишь создал условия и некоторые обстоятельства. Твое появления и невозможность выбраться отсюда, это сугубо твоя заслуга.

Кейдан задумался. Неужто всё происходящие, есть свидетельство его сокрытых желаний? Неужто ситуация, выход из которой невозможен из-за него самого, станет тем самым концом, что желает его скрытое внутри? Неужто он такой жалкий человек, неспособный даже на проявления истинных эмоций, постоянно встречающихся на пути следования в своем собственном сознании?

Все эти вопросы возникли в голове Кейдана, и как белая пелена, заслоняющая взор, перекрыли поток любых мыслей, не позволяя думать не о чем другом. Старик смотрел на своего гостя пока тот задумчиво молчал. Так проходили минуты, никто не произносил и звука. Спустя какое-то время старик устал неподвижно стоять и поспешил избавить себя от лишнего груза. Воссев на свой ожидающий трон, хозяин особняка продолжил взглядом вгрызаться в неподвижного гостя, застывшего словно задумчивая статуя. Кейдан перебирал в голове всю поступившую информацию, пытаясь склеить объяснения происходящему. В начале своего пути он не обращал внимания на окружающий его мир, ибо был поглощён мыслями, что ему таки открылась возможность, через которую он мог получить то зачем пришел. Потом, через некоторое время последовало осознания, что сон длится слишком долго, и возможно в глубине его действий лежит какая-то ошибка, не дающая выбраться из мира, раскинувшегося в собственном сознании. И последним звеном раздумий стали слова подсознания, подтверждающие догадку, что выбраться невозможно. Но в то же время эти слова звучали как стимул или точнее, как точка опоры для мыслей позволяющих усомниться в собственных раздумьях. Думая о том, что выхода нет, придя к этому заключению самостоятельно, у Кейдана не осталось выбора кроме как содрогаться от осознания собственной ничтожности и неспособности решить эту проблему. Но получив тот же вектор направления мыслей только со слов другого, пусть и на самом деле это были слова самого Кейдана, он смог создать внутри себя зерно сомнения, ставящие заключения о том, что выхода не существует в статус невообразимой ахинеи. Весь этот процесс, звено за звеном строился в голове, сопровождая его безмолвием и абсолютным игнорированиям происходящего вокруг.