По другую сторону надежды
Шрифт:
Панси бросила на нее тяжелый взгляд.
— Я не дура — против Поттера идти, — быстро ответила она. — Если сам не захочет…
— Он не захочет, — с нажимом сказала Лавгуд и предупреждающе выставила вперед указательный палец. — Гарри — не тот, с кем легко проходят игры в «угадай-ка, что ты должен сделать». Поверь, я с ним в это наигралась по самое не могу — чуть на тот свет обоих по своей глупости не отправила. Его от одних воспоминаний о Дамблдоре-то до сих пор тошнит…
— Я же сказала — против Гарри я ничего делать не стану! — фыркнула Панси. — Тебя не поймешь — то ты Грэйнджер изводишь
Луна замолчала и, нехорошо прищурившись, уставилась на воспитанницу.
— Что?.. — оторопело переспросила та — и осеклась, прикусив язык.
— Кажется, я просила тебя вытащить из ее головы информацию о драконах, а не обо всем, что ты там найдешь, — угрожающе сказала Луна.
Панси мысленно застонала. Проговорилась, надо же!
— Я не вытаскивала, Гермиона мне сама рассказала, — недовольно бросила она — и добавила, едко улыбаясь: — кстати, не знала, что тебе нравятся девочки, Лавгуд.
Луна издала звук, больше всего похожий на кошачье фырканье — и расхохоталась.
— Панси, ну так — естественно, мне нравятся девочки! — простонала она, хлопая собеседницу по бедру. — Все стихийные маги бисексуальны, ты что! Тоже мне, открытие сделала…
Лицо Паркинсон мгновенно застыло.
— С больной головы на здоровую на надо, ага? — отрывисто попросила она.
Лавгуд зашлась истерическим смехом, изо всех сил пытаясь успокоиться.
— Ох… — в конце концов вздохнула она, вытирая выступившие слезы. — Тебе что, пример Гарри и Драко ни о чем не сказал? — Луна шмыгнула носом. — И моего недостаточно? Да все люди — бисексуалы, вообще-то! Но, поскольку над ними внутренняя честность не висит, они вполне могут прожить свою жизнь, отрицая это. А ты, как маг, не имеешь права отворачиваться от правды! Любить можно кого угодно. Любишь-то ты — личность, или душу, или силу — но не пол, извини, никак. Поэтому рассуждать о том, возможна ли однополая любовь, могут только люди. Запретить себе или разрешить? Допустить или отмахнуться? — она хмыкнула и снова шмыгнула носом. — Ты, Панси, ничего себе запретить не можешь. И отмахнуться — тоже. Сдохнешь потому что иначе…
Панси закусила губу и, бросив на Луну уничижительный взгляд, опять уставилась в потолок. Хорошо этой чокнутой Поттера в пример приводить… У него-то ведь, похоже, и впрямь — любовь… И ему с этой любовью хорошо. Судя по всему. И несмотря ни на что. Вот же — отчаянный мужик, все-таки, а! На такое решиться… да еще с кем — с Малфоем! До которого и женщина-то ни одна достучаться не могла! Вот где подвиг. Что там какой-то Темный Лорд на фоне жизни с Драко, а ведь Гарри с ним не просто живет, раз так спокойно за него тумаки раздает, даже своим… Гарри с ним — счастлив. С ними обоими. Или, и правда — со всей семьей?..
Гарри в это время сидел на разобранной постели, прижавшись грудью к спине Малфоя, и задумчиво расстегивал на нем рубашку.
— Ты не представляешь, как я вымотался, — тихо говорил он, отмахиваясь от настойчивых пальцев Драко, пытающихся перехватить инициативу. — Она же наглая, как соплохвост. Смотрит на меня своими честными глазами, и так и вижу насквозь всю дрянь, которую она про меня думает! Честное слово, пару раз
— Великого Гарри Поттера достали слизеринцы, — фыркнул Малфой, сдаваясь и откидывая голову ему на плечо. — Что ты ей сказал-то в итоге?
— Нашел, чем прижать, — нехотя буркнул Гарри. — Спросил, где она была, когда тебя свои же убивали в Хогвартсе.
Драко окаменел.
— Слушай, забудь, — губы Поттера заскользили по светлым волосам, руки обвились вокруг груди. — Главное, что она перепугалась и повелась… Не хочу я об этом говорить, сил никаких нет уже…
Ладонь Малфоя осторожно накрыла его пальцы.
— Тебе не стоило… лезть в это, — вздохнул Драко и потерся затылком о висок Гарри. — Сами бы разобрались, рано или поздно…
— Мне не нравится, когда вы в ссоре, — неразборчиво пробормотал Поттер. — Это неправильно. Я же вижу, что ты скучаешь по Луне… что тебе плохо без нее. Кто-то должен был вмешаться. Она помогла нам, тогда, хотя сама теперь, по-моему, боится, что только мешала… И я не хочу больше видеть, как мы все отдаляемся друг от друга.
— А я не хочу видеть тебя таким вымотанным…
Драко повернулся и теперь смотрел в потемневшие глаза Гарри, поглаживая его скулы большими пальцами.
Поттер чуть наклонился, его губы коснулись лица Малфоя, а руки неторопливо стянули расстегнутую рубашку. Гарри улыбнулся и уткнулся лбом в подставленное плечо.
— Что еще тебе Панси наговорила? — негромко спросил Драко, зарываясь пальцами в черные волосы.
— Да ерунда… — пробурчал Поттер, обнимая его. — Все-таки, знаешь, земной маг — это рехнуться, какая бестия… — он поднял голову и посмотрел на Драко. — Все, что она говорит — вроде бы, правда, но почему-то… черт, неужели ей обязательно такие слова подбирать? Как будто она нарочно по всему подряд проехаться хочет, везде ткнуть и уколоть, обо все ноги вытереть…
— Она просто так мыслит, Поттер, — прошептал Драко. — Ей хочется все разложить по полочкам и назвать своими именами — неужели ты не можешь просто игнорировать ее эпитеты? Ей так удобнее.
— О, да, — вздохнул Гарри, отворачиваясь. — Мне при этом — умереть, не встать, как удобно… но на это ей, похоже, плевать. Как и на всех остальных…
Ладони Драко настойчиво развернули его и уперлись в грудь, заставляя откинуться на спину. Гарри, выдохнув, вытянулся на кровати, и Малфой навис над ним, прижимая его к постели своим телом.
— Ну, ты же все равно нашел, как до нее докричаться, ведь так? — тихо спросил он, продолжая перебирать пряди непослушных волос.
Гарри хмыкнул и машинально потерся щекой о его запястье.
— Нашел… да я просто устал, Драко, — шепнул он, закрывая глаза. — Наговорил ей всякой чуши убедительным тоном, а врать, знаешь, всегда утомительно… Тем более — врать с таким вдохновением.
— Вот как? — изогнул бровь Драко. — Ну-ка, расскажи — меня всегда возбуждала твоя фантазия.
Гарри фыркнул и попытался перекатиться на бок, пряча лицо. Тяжесть тела Малфоя не давала вывернуться.
— Поверить не могу, великий Гарри Поттер стесняется, — насмешливо протянул Драко. — Что ты наплел Панси, герой, что теперь не можешь посмотреть мне в глаза? Давай, я обещаю, что переживу твои откровения.