По другую сторону надежды

Friyana

— Были… свои причины… — она вздохнула и пересела на кровать. — Слушай, я же вообще ничего не знала, когда… переехала к ним. У меня были какие-то идеи — ну, что Гарри с Малфоем могли бы быть силой, которая наведет порядок в стране, я писала статьи об этом, распространяла информацию… чтобы, если они захотят, у них была возможность захватить власть.

Панси восхищенно присвистнула.

— Да ты не просто сволочь, Лавгуд, ты еще и интриганка, — констатировала она. — И что потом? Надоело?

— Я была человеком, когда хотела этого, — негромко сказала

Луна, улыбаясь грустно и виновато. — А когда сформировалась, как маг, стало не до вранья. На самом деле, я просто поняла, что никогда не пойду против них, и никакая политика не заставит меня манипулировать… теми, кого я люблю. Они этого не заслужили. Достаточно того, что я и так успела натворить… до того, как они все вспомнили…

Панси выразительно изогнула бровь в безмолвном вопросе.

— Любишь? — осведомилась она. — А чего тогда здесь спишь? Будешь снова плести мне про то, что так лучше для меня? В первые дни — согласна, может, и было лучше, а сейчас-то почему?

Лавгуд хмуро молчала, и у Панси зародилось нехорошее ощущение, что она и впрямь умудрилась встать между ней и Малфоем. Или — как-то иначе разделить их…

— Гарри сказал, что, если я не могу справиться со своими обидами, то мне лучше обсудить их с Драко, а не плакаться тебе в плечико, — сквозь зубы сообщила она. — Что Малфой не оторвет мне голову только за то, что я задам ему вопрос, который меня волнует. Раз уж он тебе ничего возразить не смог, значит, видимо, и меня не убил бы…

— Так обсуди… — взгляд Луны стал слегка расфокусированным — как всегда, когда она уходила куда-то в себя, едва уделяя внимание внешней реальности.

— Не хочу, — заявила Панси, глядя в потолок. — Когда я думаю о том, что вполне могу сказать ему это… Лавгуд, ну, ткну я его в то, что он поступил плохо. Дальше-то что? Мне начинает казаться, что вся эта история… вообще не стоила того, чтобы говорить о ней вслух.

— Да тебе никак стыдно, Паркинсон? — удивилась Луна.

— Не то слово, — мрачно отозвалась Панси. — Но извиняться перед Малфоем я точно не буду. Я ему ничего и не говорила, так что — не за что. Замяли тему — и ладно…

— Значит, я буду, — пожала плечами Лавгуд, поднимая голову. — А на Гарри ты не сердись. Он всегда знает, как лучше… если это он, конечно…

— Это как? — подозрительно спросила Панси. — Что ты имеешь в виду?

— То, что бывали времена, когда он нес полнейшую ахинею. И такое вытворял… в общем, хорошо, что тебя тогда не было.

— Не могу себе представить такого Гарри Поттера, — честно призналась Паркинсон.

Луна нехорошо усмехнулась.

— Ты же видела в моих воспоминаниях, как он на Драко с ножом бросался. И не потому, что ко мне приревновал! — она повысила голос, предупреждая очередной язвительный комментарий. — Точнее, не только поэтому. Он… когда вернулся, они… перестали друг друга любить. Ну, я же тебе рассказывала про амулеты…

— Рассказывала, — кивнула Панси. — Только вся это история все равно выглядит слегка за уши притянутой. Сами закрылись, сами открылись…

— Да вовсе не

сами, — утомленно вздохнула Луна. — Гарри, он же… всегда был собственником. И никогда не любил никого так сильно, как Драко. Просто, я думаю, в тот момент, когда они снова встретились, в нем желание удавить весь мир, лишь бы он больше не помешал им быть вместе, стало таким сильным, что амулеты восприняли его, как опасность. Агрессия — это ведь всегда разрушение, Панси. Вот они и защитили их… как смогли.

— То есть, то же самое относится и к Драко? — уточнила Панси. — Он что, тоже весь мир удавить захотел? Раз амулеты сработали у обоих? Непарные, вдобавок.

— Не знаю, — нетерпеливо отмахнулась Лавгуд. — Можешь сама у Малфоя спросить. Или еще раз перечитать все, что мне Добби рассказывал…

— Я думаю, что открыться они должны были так же лихо и по той же причине, от которой закрылись. Ответ — там. Что между ними произошло, когда все вернулось? Что они сделали такого особенного?

Луна наморщила лоб.

— Гарри решил уйти… — неуверенно сказала она. — Вбил себе в голову, что без него всем только лучше станет. Полез ко мне с поцелуями… попрощаться, вроде как…

— А Драко? — подозрительно спросила Панси.

— Драко тоже полез, — смущенно призналась Луна. — В конечном итоге. Вцепился — и в меня, и в него… Знаешь, такое было ощущение… — она рассеянно пощелкала пальцами, — будто все на свои места встало. Как будто они оба поняли, что нужны друг другу — несмотря на то, что наговорили, и на то, что я там была… Гарри, он ведь тогда в первый раз искренне пожелал, чтобы все хорошо было… у меня с Драко… Такой собственник — и просто в сторону уйти, без рисовки, я понимаю, чего ему это стоило… А Малфой смотрел, как мы целуемся, и ему это нравилось. Ему нравилось, что мы оба — с ним рядом. Понимаешь? И Гарри, и я. Он это принял, как будто… что ему мы оба и нужны. И даже понял, по-моему, почему Гарри решил уйти…

— Короче, они в первый раз отнеслись друг к другу по-человечески, — резюмировала Панси. — Так?

— Ну, если проводить аналогию с людьми, то по-человечески было как раз ревновать и бросаться с ножом, — задумчиво протянула Луна. — А они отнеслись… не знаю, как положено, наверное. Так, словно и впрямь бы любили друг друга. Понимаешь, жертвовать собой, бросаясь ради кого-то под палочки, намного легче, чем принимать его поступки и решения и прощать его каждый день в реальной жизни. Первое они могли всегда, а вот со вторым, как я понимаю…

— Кажется, и я теперь кое-что понимаю, — мрачно хмыкнула Панси. — То, что ты говорила о цене ошибки. Лавгуд, ведь все вокруг так живут — ревнуют, собачатся, манипулируют, требуют, не отдавая! Почему только в их случае это стало смертельно опасно? Потому что они — маги? Значит, они на самом деле переполнены возможностями и потенциальной силой под завязку. И права ты была насчет политики — равноценной им фигуры прошлым летом вообще не было, и не верю, что сейчас появилась.

— В политику — не лезь, — мгновенно ощетинилась Луна.