По когтю льва
Шрифт:
– Сумасшедшие!
– она снова пребольно ткнула его иглой.
– Король Реддо слишком увлёкся войной с северянами и упустил социалистов.
– “Свою цепную собачку” - так их называют.
– Знала бы ты, как это определение злит Агера! “Гроздья” не скрывают, что хотят присоединения Земли Страха к стране Восхода, и, что самое страшное, многие их в этом поддерживают. На подкреплённую мощью Востока страну Север не решиться напасть!
Солен заметно погрустнела, но о причине грусти не сказала. Винсент мужественно
– Нужно наложить повязку, сядь, - глухо велела герцогиня, стирая кровь вокруг раны салфеткой. Винсент подчинился.
– Какая у тебя кожа белая! А рана была - как будто от охотничьего кинжала…
– Да, он и блестел, как серебряный. Видимо Агер боится, что иным меня до сих пор нельзя убить. “Гроздья” отвергают мистику вампиризма, но сегодня убийца сбежал, не выдержав моего взгляда… Смешно, правда, Солен?
Та не улыбнулась.
– Что ты будешь теперь делать?
– спросила она, покончив с повязкой.
– Думаю, столицу мне придётся покинуть. Поеду в Карду. Прости… Теперь мы долго не увидимся.
Девушка вскинула на него глаза и снова быстро опустила, но Винсент успел прочитать в её взгляде смятение. Солен повернула голову в равнодушный профиль. Что она разглядывает в пустой белёной стене?
– Тогда я должна тебе кое-что сказать, - делано-спокойным тоном сказала она.
– Нечто важное. Я… Я выхожу замуж. Прости.
Он равнодушно дёрнул плечом, причинив себе ненужную боль:
– Поздравляю. Кто этот счастливец?
– Брат осведомлён о планах “Гроздьях”. Война с Севером близка, но страна Восхода - наихудший из выходов. Вернир хочет укрепить союз с Югом. И поэтому выдаёт меня замуж за брата их Короля. Как в старые времена…
– Да.
– Он охотник!
– поспешно сказала Солен, будто это было самым главным.
– И герцог… Мы встречались в юности. Я помогала ему разделаться с одним carere morte, сбежавшим за границу.
Повисла неловкая пауза. Солен возвратилась к умывальнику и нарочно принялась греметь инструментами. Винсент больше не глядел на неё. “И этого я ожидал”, - вертелось на языке. Долгий по годам, но краткий по встречам роман, так и не перешедший из флирта во что-то большее… Даже боли нет, только какое-то усталое раздражение.
– Забери назад своё “прости”, Солен. Не утяжеляй прощание, ведь наше общение было таким лёгким! Мы люди разных кругов, хотя домом считаем одну Корону.
Герцогиня вспыхнула, но ничего не сказала. Резковато поставила коробку с инструментами на стол и развернулась к двери.
– Разве в статусах дело!
– всё-таки не удержавшись, с досадой сказала она на пороге.
– Не то, что у тебя нет титула, остановило меня! Что значат эти глупые слова?! Ничто! Но я же вижу: ты любишь Миру… и всегда будешь любить. Я восхищаюсь госпожой Вако, но быть её тенью не хочу.
Он не мог забыть эти
На вокзале Мира, улыбаясь, подошла к нему, на ходу протягивая руку для поцелуя. Парадокс: когда она была вампиршей, её глаза казались ужасно старыми для юного лица, а теперь на лице пожилой леди искрились глаза юной насмешливой девушки. А Винсент застыл, не сумев выдавить даже жалкой улыбки.
В последние годы он нечасто бывал в Карде, вообще, редко возвращался мыслями к Мире. Его удалённость от нее позволила Винсенту думать, что он перерос больную любовь к тетке. Он подсознательно спорил с герцогиней, отправляясь в этот раз в Карду: “Докажу вам, что не люблю!” и проиграл спор. Да, Солен права: ни расстояние, ни годы не способны приглушить его чувство. Оно сквозит в каждом его слове, в каждой его мысли, обращённой к Мире. Долго Винсенту удавалось обманывать себя, замещать это слово “любовь” другими. Забота, жалость, уважение - но всё это не то, и все они - ложь. Истина одна, и они с Мирой знают её давно…
– Здравствуй, тётя.
– Здравствуй. Как твоя рана?
– Так Алекс тебе уже доложил…
– Не Алекс, Солен. Тебе нужно было приехать ко мне раньше. Я сразу поняла, чем очередная чистка в партии может тебе грозить. И предупреждала, помнишь? Счастье, что ты серьёзно не пострадал!
Он усмехнулся, подал ей руку, и они пошли вдоль перрона:
– Пожалуй, я немного увлёкся делами “Гроздьев”. Но теперь свободен, и готов всецело посвятить себя служению Карде. Здесь есть интересные дела для такого как я, Мира?
– Ищи сам, - бывшая вампирша улыбнулась, показав острые клыки.
– В Карде, как и всегда, всё вертится вокруг carere morte.
– Я читал, какие-то сумасшедшие мистики занялись здесь получением искусственного проклятия.
– Ты читал в “Вестнике”? Они всё переврали. Не искусственное проклятие - эти люди занимались просто изучением полезных свойств крови carere morte. Они обосновались в брошенном доме Митто, но, когда пошли нехорошие слухи, мои люди выгнали их из города.
– Правильно.
Мира поглядела с непонятным интересом:
– Изучение проклятия carere morte тебе не по душе, так?
– Если б я не был когда-то Избранным, возможно, мне понравился бы научный подход. Но я помню Дар, и отношение к нему Габриель и ей подобных не может мне нравиться.
– Carere morte не следует изучать? Но почему? Разве есть границы у познания?
Они тем временем выбрались на вокзальную площадь. Винсент увидел плакат “Гроздьев” на столбе и поморщился.
– И здесь они… Что вы сказали, тётя?