По лезвию бритвы
Шрифт:
Усмешка, точно зараза, расползалась по лицу Доктора по мере того, как я объяснял, что задумал сделать во время вечеринки в доме Клинка. Когда я закончил, Доктор дал ответ, который я ожидал.
— Звучит заманчиво.
Я скопировал его дружелюбную улыбку, жалея о том, что мне пришлось доверить свою жизнь дилетанту.
— Ваш гонорар? — спросил я.
Будучи человеком искусства, Доктор не находил особого удовольствия в ведении торга.
— Двадцать золотых? — предложил он.
Немыслимо низкая цена за такую работу, однако возражать
— Я должен сказать вам еще кое-что, — добавил я. — Человек, у которого вы крадете вещи, которые вы должны украсть… Если вас схватят, Черный дом будет вашей наименьшей проблемой.
— К счастью, меня нельзя поймать.
— К счастью, — ответил я, надеясь, что он настолько же виртуозен, насколько самоуверен.
Протянув руку, Доктор поднялся.
— Должен возвращаться в больницу. Моя смена начинается через двадцать минут. Взгляну на место сегодня вечером. Я дам вам знать послезавтра.
— Обращайтесь, если вам что-нибудь понадобится.
— Не понадобится. — Он надел пальто. — Кто тот юноша, которого вы привели с собой?
Надо же, какой наблюдательный. Я и не заметил, что чем-то выдал свою связь с мальчиком.
— Он вроде как под моей опекой. Надеялся, что, если приведу его с собой, вы сможете дать ему пару советов насчет будущей профессии.
— И какой же?
— А какую вы предпочитаете?
— Воровство, — твердо ответил он.
— Тогда, быть может, нам лучше избежать разговора на эту тему.
Доктор улыбнулся и зашагал к выходу.
Через пару мгновений Воробей подскочил ко мне.
— На сегодня все? — спросил он. — Погода ухудшается.
— Не совсем. Мне необходимо повидаться еще кое с кем, а ты должен передать еще одно послание. Нужно, чтобы ты навестил Клинка. Скажешь привратнику у ворот, что я буду завтра у них на вечеринке.
— Не знал, что вы приглашены.
— Лорд Беконфилд тоже об этом пока не знает.
Воробей подождал дополнительных инструкций, но, поняв, что их не будет, ушел. Через пару минут я последовал за ним.
38
На половине пути к улице Тольк я заметил, что изуродованный шрамами мирадец из шайки Краули идет за мной, держась на расстоянии примерно одного квартала. У меня не было времени заниматься такой ерундой, я спешил разыскать Кадамоста, услышать, что он поведает мне о Брайтфеллоу, но я даже и не рассчитывал на то, что Краули отнесется с пониманием к трудностям моего положения. Отрываться от хвоста также не имело смысла. Мой бывший сослуживец был цепким сукиным сыном, а ситуация чересчур накалилась, чтобы оставлять вопрос открытым.
Поэтому я решил предпринять кое-что, о чем думал с тех пор, как два дня назад искупался в канале. Я внезапно остановился, дав понять, что заметил хвост, затем резко свернул в боковой переулок и направился на юг, в сторону Кирен-города. Я двигался быстро, стараясь, однако, чтобы Краули и его люди в темноте не упустили меня из виду. Сами того не подозревая, они подыгрывали
Трактир был переполнен, но я не обращал внимания на встретившие меня недружелюбные взгляды. Жердяй за прилавком вел задушевную беседу с клиентом, но, завидев меня, замолчал и напустил на себя тот безучастный вид, с которым всегда вел дела со мной. Не имея времени на любезности и церемонии, я грубо протолкнулся к стойке.
Я склонился ближе к верзиле, ощущая при этом едкий запах избыточной плоти.
— Мне нужно увидеть Лин Чи. Немедленно. — Киренец притворился, будто не слышит меня, обдумывая возможности. Он хорошо знал, как поступает Лин Чи с мягкосердечными привратниками. — За три года я хотя бы раз отрывал его от дел понапрасну?
Трактирщик кивнул, и я прошел через заднюю дверь в скрытую за ней прихожую. Двое стражей внутри комнаты если и были удивлены моему появлению, то не подали виду. Каким бы образом толстяк ни предупредил их, средство действовало бесшумно и эффективно. Я бросил оружие на стол, меня быстро обыскали и затем пропустили во внутренние покои для встречи с хозяином.
У меня все еще имелись сомнения насчет искренности наряда Лин Чи, но если он надевал его только для важности, то делал это чертовски быстро. Его костюм был безупречен, начиная с серебристо-белой диадемы на макушке и заканчивая черной мушкой, оттенявшей его макияж. Лин Чи, будто в молитве, сложил перед грудью руки, накладные ногти из желтого золота сменил набор из зеленого нефрита.
— Мое престарелое сердце едва способно пережить радость, которой переполняется моя грудь по случаю неожиданного визита моего компаньона.
Я поклонился, принимая упрек.
— Необходимость, вынуждающая меня прервать покой моего наставника, омрачила мою репутацию, и я буду трудиться не покладая рук, дабы смыть позорное пятно со своей чести.
Лин Чи отмахнулся, развеяв мое беспокойство, довольный началом разговора с позиции силы.
— Беспокойства моего возлюбленного друга делают честь его чувству такта. Но какая нужда в церемониях для тех, кто ближе братьев? Я с радостью прикажу снять засовы с ворот, что разделяют нас, со всей поспешностью велю открыть двери моего святилища для братского сердца.
— Для твоего слуги безмерное счастье услышать, что ему даровано внимание того, чье слово — закон и чья рука — защита его детям.
Он дважды моргнул, перемену на его безмятежном лице трудно было бы не заметить.
— Защита… — произнес он.
— Моему покровителю прекрасно известно, что невинность — плохая защита от волка и поступки, которые мы совершаем во имя дружбы, часто приводят нас к гибели.
— Небесный император не возлагает на спину человека более того, что тот способен нести.