По лезвию судьбы
Шрифт:
— Ма, ты такая медленная, — фыркнул мой парень, пока я переводила дыхание, стоя на верхней площадке и с тоской глядя вниз. Жаль, что лифтов нет, я бы не отказалась. — Здесь классно, правда?
— Ага, — я поправила широкополую шляпу и достала из сумки бутылку с водой. — Классно, только ноги отваливаются.
За восемь дней мы исследовали все пирамиды, полюбовались удивительным озером Ик — Киль, сунули нос в медный каньон, постояли у самого толстого дерева на планете, и еще, и еще… Каждый вечер я падала без ног, клятвенно обещая себе, что новый день будет легче, спокойнее,
— Ты совсем папу не любишь? — Рома делал очередные снимки, сразу выкладывая их на свою страничку в ВК, а я стояла рядом. Олег в этот момент отошел к торговому павильону, чтобы купить воду, оставив рядом с нами двоих телохранителей.
— Нет, Ром, не люблю. И он это прекрасно знает. Я сто раз об этом говорила…
— Он надеялся, ма. Говорил, что все еще любит тебя, такие крутые номера с большими кроватями забронировал… И все зря…
— Иногда нужно просто слушать, а не придумывать себе сказку, чтобы потом убиться о жестокую реальность. Я с самого начала была честна с твоим отцом, Рома.
— Тебе нравится Андрей, так? — сын говорил об этом так спокойно, словно мы обсуждали очередной жаркий день в Мексике. — И ты ему тоже нравишься… выйдешь за него?
Хороший вопрос. В последнее время я часто думала, что делать с чувствами к Барсу, которые были все еще живы. Разговор в квартире Арбатовых все прояснил, и вроде стало легче, но…
— Не знаю. А он тебе нравится?
— Он классный! Мы с ним в тренажерку ходим, Андрей обещал помочь с физухой… Хочу красивое тело.
О, да! Те самые кубики до сих пор не отпустили моего сына, поэтому в свободное от тенниса и друзей время парень пропадал в фитнес — центре вместе с Барсом.
— Хорошо, что нравится. Я пока думаю…
— А че тут думать? — ежиком фыркнул Торопов — младший, глядя на приближающегося отца. — Если любишь — надо брать, так Миша говорил.
Жить в любви… фраза из прощальной записки прижигала мое сердце. Уходя, Марс передал меня в руки друга. Любящего друга…
— Слушайте, у меня такие новости! — ворвался в мои мысли громкий голос Тора. — Рафаэль Надаль пригласил нас на соревнования в Лондон. Летим? Решать нужно быстро, турнир начнется уже послезавтра. Ром, представляешь, это Уимблдон!
— Сам Раф?! — подскочил Ромка, у которого портрет Надаля висел над кроватью. — Не может быть? Правда?! — он перевел сияющий взгляд с отца на меня. — Ма, мы ведь полетим?!
Сказать «нет» сейчас было бы равноценно самоубийству. Я не могла ломать крылья мечте сына, но не горела энтузиазмом менять знойную Мексику на туманный Альбион.
— Вы с Тором летите, а я — домой. У меня работа, проекты начинают подгорать. Время отпуска подошло к концу, это у тебя летние каникулы, — я прижала сына к себе и растрепала отросшие волосы. — Будешь присылать фотографии и не забудь взять автограф у Рафа, если получится с ним пообщаться. Кстати, попрактикуешь свой английский…
Хорошая мотивация, правда? Андрей периодически подталкивал сына к углубленному изучению иностранного языка, помогая мне бороться
— Ну хорошо, — не скрывая вздоха разочарования кивнул Рома. — Ты возвращайся домой, а мы с отцом метнемся в Англию. Фотки будут, обещаю.
На том и порешили. Эти восемь дней Торопов — старший не скрывал разочарования в том, что я обломала все его планы на сближение, но я не обращала на это внимания. Надеюсь, что после этой поездки иллюзий больше не осталось.
В аэропорту Бенито Хуареса мы разделились: я в сопровождении Евгения направилась на регистрацию домой, а Рома с Тором улетели в Англию, на встречу с великим Рафаэлем Надалем, на теннисный турнир, который скоро начнется в пригороде Лондона, Уимблдоне.
Дом, милый дом! Я так скучала по «штормовому морю», по его атмосфере! Скинув босоножки, я закатила чемодан в спальню и отправилась в душ, чтобы смыть с ебя дорожную пыль и сомнения в том, что правильно сделала, отпустив сына с отцом. В конце концов, пусть Тор привыкает к ответственности, ведь отец — это не про кошелек, а намного больше.
На часах было почти два ночи, когда я упала в постель. Завтра по расписанию подвиг, как у барона Мюнхгаузена, вот только…
Я не сразу поняла, что происходит, какой чокнутый дятел долбит мой мозг без перерыва. Оказалось, это был будильник. Хрипло выдохнув, я села в кровати и поморщилась: горло горело от боли, глаза слезились от света, а спину ломило. Вместо выдоха из горла вырвался лающий кашель. Прилетели, елочки зеленые! Нашарив на тумбочке телефон, я отправила сообщение своем заму, Гене Воронову и предупредила Евгения, что машина в ближайшее время не понадобится.
— Я простыла, поэтому останусь дома, чтобы отлежаться. На сегодня вы свободны.
Вместо завтрака — горячий напиток от простуды, леденец от боли в горле, и спать. Боже, как же холодно! Завернувшись в одеяло, словно в кокон, я попыталась согреться и уснуть, но не тут — то было! Активировался еще один дятел, только этот звонил в дверь. Коротко, но настойчиво.
— Кого принесла нелегкая? — завернувшись в пушистый халат, щелкнула замком. В видеодомофоне я увидела лицо гостя. Не открывать — не вариант, этот в замочную скважину просочится. — Привет. Входи, — прохрипела, стараясь не кашлять. Каждое слово давалось с трудом, каждый звук царапал горло не хуже ежа. Молчание для меня сейчас — золото, да.
=57=
Барс
Любовь нас выбирает или мы ее?
К черту философию! Как только Женька сообщил, что Ника заболела и отменила все дела на сегодня, я позвонил семейному терапевту, выдернул его из загородного дома и привез по нужному адресу.
— Привет. Входи.
Господи! Вместо голоса — хрип, глаза покраснели, кожа приобрела серый оттенок. Нормально отдохнули!
— Ты не один? Кто это? Я не приглашала гостей?!
— Это врач, Ника, и сейчас он тебя осмотрит, — я сгреб любимую женщину в охапку, игнорируя жалобно — возмущенный писк и направился в сторону спальни. Хорошо, дверь была открыта, не пришлось выбирать среди комнат. Аккуратно уложил на постель и кивнул терапевту. — Приступайте.