По лезвию судьбы
Шрифт:
Быстрым шагом мы пересекли холл первого этажа, вошли в лифт, и я моментально оказалась в мягких лапах Барса.
— Моя Ника, — мурлыкнула большая кошка, прижав меня к себе. Большой, сильный, горячий, пульсирующий. Везде. Как много времени ушло на то, чтобы кабина поднялась на верхний этаж! Наконец, с тихим звоном двери лифта распахнулись. Почти дома…
Ключ никак не хотел подружиться с замком, заставляя Андрея рычать от нетерпения, но наконец и этот квест был пройден. Входная дверь захлопнулась, оставляя нас наедине друг
Барс подхватил меня на руки и унес в свою спальню. Боже, я сейчас сгорю! Он нереально горячий.
В мягком свете полной луны, заглядывающей в открытые окна, Андрей казался идеальным порождением пламени. От самого легкого его прикосновения моя кожа горела, внизу живота закручивался беспощадный смерч. Сквозь гулкий шум биения собственного сердца я услышала тихий мужской стон. Такой скупой на эмоции и в то же время обескураживающе откровенный, он пробил мою грудь насквозь. Мы будем любить. Уже любим.
Окаменевшие от напряжения пальцы Андрея с трудом справлялись с пуговицами на тонкой блузке. Потеряв терпение, он рванул полы в разные стороны, под звук разлетающихся по паркету пуговиц потянул вниз молнию юбки.
— Ника…
Его руки — на моем теле. Они везде. Летали невесомыми прикосновениями, словно мужчина не верил собственным глазам, а я… я умирала от желания прикоснуться к его коже, поэтому выкрутилась из объятий, начала собственную войну с маленькими черными пуговками рубашки, затем — с ремнем брюк. Как много лишнего! Одежда отброшена в сторону, наконец мы друг перед другом открыты. Распахнуты настежь. Для прикосновений, для ласк, для страсти.
Его огонь соединился с моей влагой, выбивая стоны у обоих.
— Любимая…
Первые медленные движения, тягучие, как мед, плавные, словно дразнящие, сводили с ума, заставляли дрожать от нетерпения. Еще… пожалуйста!.. А потом нас унесло. В бешенный ритм, бесконечно древний и идеальный, как сама жизнь.
В кольце сильных рук я улетала в космос, рассыпаясь на тысячи звезд. Проваливалась в небытие, в безвременье, на миг теряя сознание, чтобы потом снова воскреснуть рядом с любимым мужчиной, услышать его хриплый рык, почувствовать спазмы сильного тела, его пульсацию внутри меня и яркий обжигающий момент экстаза.
Дрожь еще волнами пробегала по телу Андрея, когда он упал рядом, не разрывая связи. Пряный запах любви наполнил спальню. Одуряющий, наш. Общий.
— Невероятная, — слегка отдышавшись, большая кошка медленно лизнула мою грудь, глядя прямо в глаза, и довольно зажмурилась. — Вкусная до одури. Моя.
— Твоя, мой Барс. Люблю тебя.
Я гладила его по спине, изучала лицо. Медленно, вдумчиво, не спеша. Мягко толкнула Андрея в плечи, уложила на спину, а сама удобно устроилась на крепких бедрах. Идеально.
Наклонившись вперед, я начала путешествие по телу любимого мужчины. Губами, пальцами. Ловила отклик мышц, их мелкую дрожь. Дразнила, разжигала огонь в каждой точке, зацеловывала,
— Вот так. Сделай так, как тебе хочется, Ника. Я весь твой. Почувствуй… — не голос, а хриплый шепот, не приказ — просьба, почти мольба.
Я чувствовала его пульсацию внутри себя, принимала целиком, каждую клеточку сильного тела. Прислушиваясь к ощущениям, начала двигаться, с места в карьер набирая скорость, временами меня угол движения, приходя в экстаз от реакции Андрея. И снова — яркий финал. Острый, на грани боли и удовольствия, но такой нужный. Любовь — это жизнь. Поймав мое ослабевшее тело, он одним движением поменял нас местами, оказавшись сверху. Марафон нежности и страсти продолжился.
Наступил момент, когда я отключилась. Лежа на груди Барса, слушая размеренный стук его сердца, закрыла глаза, чтобы открыть их утром.
Большая кошка не спала. Глаза цвета грозового неба исследовали мое лицо, пальцы скользили по плечу, спускались на спину. Тихая ласка — идеальное начало нового дня.
— Доброе утро, любимая.
— Доброе утро, любимый, — шутя прикусила его сосок, извинительно лизнула и подула, глядя в темнеющие глаза. Ой, какой чувствительный мужчина! — Мне нужно в душ.
Я выскользнула из развороченной постели и устремилась к ближайшей двери, которая… вела в другую комнату.
— Левее, — подсказал Серковский. Искорки смеха в его голосе — как огоньки бенгальских огней. Яркие, искрящиеся. Показав язык, я потянула за нужную ручку, но не успела скрыться. Меня любили в душе, потом заботливо мыли, чтобы снова любить.
— Барс, я больше не могу, — с хохотом отбивалась от горячих рук, от нежных губ, с удовольствием возвращалась в их плен. Часы на тумбочке показывали почти полдень, когда я смогла оторваться от любимого мужчины и потянуться. Тело было в шоке. Каждая мышца гудела от напряжения, ноги подрагивали и подгибались, но общее состояние легкости перекрывало все остальное.
— Ника, ты ведь понимаешь, что я тебя не отпущу? — тихий голос Андрея музыкой звучал в моих ушах. — Никуда и никогда. М-м-м…
— А я и не собираюсь никуда бежать, — я пальцами изобразила на мужской груди шаги маленьких ножек и улыбнулась. — Только у меня есть одно условие…
=61=
— Хорошо, Ника.
— Я еще не сказала, что за условие, — оторопела от слишком быстрого ответа, — а ты уже согласился. А вдруг я захочу Луну с неба или обед в обществе Илона Маска?
— Да-а-а… — тихо пропела большая кошка, прижимая мою шаловливую руку к своей груди. — Я на все согласен. Попроси меня о чем-нибудь, пернатая, только сначала вот…