По мосту через пропасть
Шрифт:
Только от осознания собственной ошибки не легче. Мерзко на душе, как ни крути. Его брат переспал… с его женщиной. Да, черт подери, он именно так ее и воспринимал – как свою женщину, и незачем было пудрить мозги – и себе, и ей, и всем окружающим!
Анна…
А что для нее я? Кто? Друг или мужчина? Адриан усмехнулся. Был бы мужчиной – не легла бы с моим братом…
То, что они с Анной две недели наслаждались духовной близостью, а с Джеймсом у нее все произошло за два дня, только добавляло огня ему в кровь и полынной горечи
Выходит, что правы циники, которые отрицают дружбу между мужчиной и женщиной. Но ведь они со Сьюзен… Ай, не время обмозговывать свои отношения со Сью!
Интересно, как Анна поведет себя дальше? Поблагодарит за то, что все так удачно сложилось и она обрела в лице Джеймса любовника своей мечты? Скажет, что глупо все получилось? Или будет играть в молчанку, делая вид, что ничего не изменилось, не произошло?
Адриан ощутил тупую боль в зубах – так сильно он стиснул челюсти.
А что бы она ощутила, оказавшись на его месте?
Адриан всегда старался подавлять в себе низменные порывы, поэтому появление следующей мысли его насторожило. Но он все-таки позволил себе ее подумать.
В другой раз Адриан отругал бы себя за пошлость мышления и мелочную мстительность. Но эта женщина определенно что-то с ним сделала…
Все-таки утреннее недомогание не прошло бесследно. Анне понадобилось шесть секунд, чтобы понять, что человек, который возник на пороге кофейни, – Адриан. В течение следующих мгновений она без мыслей и без чувств наблюдала, как он проводит к столику красивую, дорого одетую девушку, отодвигает ей стул, поворачивается к Анне, кивает…
– Здравствуй, Анна. – Такое чувство, будто воздух сгустился и звук в нем стал распространяться, как в воде.
– Привет. – Она нашла в себе силы улыбнуться. – Как поездка?
– Все благополучно, спасибо. Сваришь нам по чашке кофе?
– Конечно.
– Сью, какой ты будешь? Кстати, разреши тебе представить Анну, одну из немногих моих знакомых в этом городе.
«Одна из немногих знакомых»… Вот, значит, какой у нее статус!
– Анна, это Сьюзен, моя подруга.
– Очень приятно, Анна. – Анна улыбнулась так, что занемели губы, и кивнула.
– Можно меню? – Сьюзен наивно хлопнула ресницами. Два раза.
– Боюсь, у меня нет меню. Я варю любой кофе по желанию гостей, – почти хищно улыбнулась Анна. На самом деле меню у нее было, просто она никогда им не пользовалась, да и заходившие к ней люди в нем не нуждались. И неизменно оставались довольны.
Сьюзен хотела чего-нибудь необычного, и Анна готовила для нее индонезийский кофе – с какао. Адриан попросил простого кофе по-варшавски. Анна думала, что расколотит все чашки, рассыплет кофе и чай, перевернет джезву – но нет, руки послушно и уверенно делали свое дело, и только губы подрагивали, если их плотно не сжать.
Она очень старалась держать спину прямо и от этого чувствовала себя деревянной. Вот и хорошо, деревяшки не впадают в истерику…
Анна и не
Хотя это явно не тот случай. Никакая она не брошенная женщина – Адриан не мог ее бросить хотя бы потому, что никогда с ней не был. Да, они провели вместе немало времени, провели приятно, но ведь дружеские беседы ни к чему не обязывают? Было бы смешно, если бы он теперь по гроб жизни должен был хранить ей верность или спрашивать разрешения на то, чтобы прикоснуться к другой женщине.
И все же… как мерзко на душе!
Анна поежилась. Вот уйдет эта парочка – и плевать на все, устроит себе два часа перерыва, все равно скоро начнется мертвый час. Можно будет выпить еще аспирина, согреться в душе, поспать хотя бы полчаса – а потом играть в то, что начался новый день и вот эта сцена навсегда отошла в прошлое.
– Анна, можно еще какой-нибудь десерт? Сью говорит, что у тебя так вкусно пахнет, что невозможно удержаться на диете, – проговорил за ее спиной Адриан.
Надо же, она так глубоко погрузилась в свои мысли, что не заметила, как он подошел к стойке. А если бы это был какой-нибудь грабитель? Нужно повнимательнее к безопасности.
– А она что, на диете? – машинально спросила Анна, и только потом поняла, что вопрос вообще-то бестактный и резкий.
Чтобы смягчить грубость, она повернулась к нему и подарила ему взгляд больших невинных глаз.
Адриан, которого она знала, наверняка смутился бы. А этот не отвел глаз. На серо-голубых радужках будто расцвела изморозь. Что-то в них было чужое, холодное, острое – как спрятанный до времени в ножны кинжал.
Господи, его что, подменили? Или сработала какая-то странная урбанистическая магия Лондона? Почему деликатный, порядочный, благородный Адриан вдруг превратился в этого совершенно незнакомого, немного надменного, явно враждебно настроенного мужчину, который непонятно за что хочет ее наказать – это же ясно, яснее было бы только печатными буквами по лбу!
Он пожал плечами. Анна чувствовала, как его взгляд старается пронзить ее насквозь, будто нашаривает что-то, ищет… Что ищет?
– Мороженое со взбитыми сливками, тертым шоколадом и мятным сиропом подойдет? – осведомилась Анна. Таким тоном пожилые аптекарши перечисляют явно несовершеннолетним покупателям имеющийся в наличии ассортимент презервативов.
Адриан переадресовал ее вопрос Сьюзен.
Подойдет.
Анна никогда прежде не замечала за собой неприязни к молоденьким красивым девушкам, даже к тем, кто был очевидно моложе и красивее ее, считая, что подобные чувства ниже ее достоинства.