По образу и подобию

Франц Андрей

– А это значит, - завершил за дожа никак не успокаивающийся мессер Фальер, - маркграф с большим пониманием воспримет наши предложения относительно изменения целей похода!

– Ага, то есть, поведет войско вместо Иерусалима на Константинополь!
– чуть ли не возопил мессер Орсеоло, до которого наконец-то дошла вся красота замысла Дандоло.

– Да, мессер, - подтвердил дож, - но это уже третий этап нашего плана.

– А чего тут-то уже планировать?
– удивился Орсеоло.
– Не можешь расплатиться по контракту - отрабатывай. Если ты рыцарь - иди и воюй, где тебе кредитор скажет. Вроде все понятно...

–

Увы, мессер, - вступил в обсуждение молчавший до сих пор Флабьянико.
– Если бы все было так просто! Начнем с того, что грубо и бестактно поставленный в безвыходное положение, благородный рыцарь запросто может расплатиться с кредитором хорошим ударом меча, развалив того от плеча до пояса. А если таких рыцарей несколько тысяч?

– Поэтому мы будем действовать аккуратнее, - продолжил мысль мессера Флабьянико старый дож. Гроза уже миновала, уползая в сторону моря, но острые струи дождя, бросаемые порывами ветра, по-прежнему молотили в оконные стекла.
– Мы будем ждать оплаты столько, сколько потребуется.
– Дож улыбнулся.
– Мы даже будем кормить всю эту ораву, ну, может быть не слишком сытно, но будем.

– Мы позволим им снести все свое золото и серебро на берег и сколь угодно долго вытрясать друг из друга недостающие для оплаты деньги.
– Дож мечтательно улыбнулся.

– Мы позволим им послать гонцов по всей Европе со слезными просьбами помочь святому делу. Нет, мы не будем торопиться...

– Пройдет год, может быть чуть более, - теперь уже мессер Дандоло смаковал предстоящее действо, - а недостающие средства так и не будут найдены. Кто-то не выдержит бесконечного сидения на месте и отправится домой - мы не будем препятствовать этим достойным воинам. Кто-то найдет способ переправиться через море самостоятельно, и этих храбрых людей мы тоже не станем удерживать на месте. Да и как бы мы смогли?

– И вот минуют все оговоренные договором сроки выплат.
– Дож чуть ли не урчал от плотоядного удовольствия.
– Войдет в силу пункт нашего договора о неустойке, выплачиваемой в случае невозможности одной из сторон выполнить свои обязательства. Начнут накапливаться проценты.
– По глазам присутствующих было видно, что они полностью разделяют чувства мессера Дандоло.

– И вот тогда, когда бурление в войске дойдет уже до опасного предела, мы смиренно попросим воинственных пилигримов... смиренно попросим!
– с нажимом повторил дож, глядя в возмущенные глаза мессера Орсеоло, - в счет уплаты набежавших процентов помочь нам вернуть несправедливо отнятое у нас добро.

– Помощь ближнему своему никак ведь не порочит чести христова воина?
– осведомился Энрико Дандоло у присутствующих.

– Прошу меня простить, мессер, - поднялся с места Себастьяно Морозини.
– О возвращении какого именно добра мы будем смиренно просить наших крестоносных друзей?

– Как, разве я не сказал, - удивился Дандоло.
– Вот что значит старость! Все на свете забываешь! Н-да...
– дож еще несколько мгновений покряхтел, изображая стариковскую немощь, а затем сказал.
– Мы попросим крестоносцев помочь нам вернуть Задар^[7]

, бесчестно отнятый у Республики Белой Венгерским.

Ошеломленное молчание было ему ответом. Затем мессер Кандиано шевельнул кистью, полюбовался превосходно обработанными ногтями и,

ни к кому не обращаясь, медленно проговорил:

– То есть, фактически мы заставим крестоносцев обратить своим мечи против единоверцев-христиан...

– Да, - столь же ровным голосом ответил ему дож, - нужно ведь им на ком-то потренироваться, перед тем как идти на Константинополь...

– Ну да, увидеть, что христианские кишки, ничем, в сущности, не отличаются от сарацинских, - радостно осклабился грубый Орсеоло.

– Почувствовать у себя на поясе вес христианского серебра, вытащенного из горящего дома, - продолжил его мысль мессер Дзиани.

– Замазаться, - подытожил старый дож.

– Точно, - подтвердил Орсеоло, - а затем на Константинополь!

– И вновь ты торопишься, милейший Орсеоло, - почти ласково проворковал старый дож.
– А ведь это крестоносцы, воины Христовы! И очень многим из них совершенно недостаточно разграбить один христианский город, чтобы войти во вкус.

– Тем более, - подключился Дзиани, - что они наверняка сумеют утешить свою совесть чем-нибудь вроде того, что "принесли малую жертву во имя исполнения большого подвига".

– Поэтому в сторону Константинополя, - подвел промежуточный итог Дож, - мы будем разворачивать их медленно и нежно.

– Не поделитесь ли, мессер, своими мыслями на этот счет?
– любезно поинтересовался Джовани Фальер.

– Охотно, мессер Фальер, охотно!
– Энрико Дандоло столь же любезно поклонился и продолжил.
– Что-то подсказывает мне, что примерно за год до наступления решительных событий из Константинополя сбежит царевич Алексей. Сын несчастного Исаака Ангела, смещенного с трона и безжалостно ослепленного своим коварным родственником. Я не исключаю даже, - улыбнулся дож, - что в этом ему помогут один или несколько ломбардских купцов, волею случая оказавшихся в это время в Константинополе.

– Куда направится после побега несчастный юноша?
– обратился дож к аудитории.

– К нам?
– откликнулся тут же мессер Орсеоло.

– Полно, мессер, - укоризненно покачал головой Дандоло, - ну что ему делать в Венеции, где у него нет ни родных, ни близких? Разумеется, он попытается добраться до своих родственников. И возможно даже, наши предполагаемые купцы помогут ему в этом.

– И к кому же из родственников направит стопы несчастный царевич?
– Аугусто Партечипацио, похоже, вновь созрел для участия в беседе.

– Я бы на его месте, - задумчиво проговорил дож, - отправился к свояку.

– ....?

– К Филиппу Швабскому, который женат на Ирине, сестре несчастного Алексея. Да, решено!
– чуть хлопнув ладонями по столу, подтвердил дож, - Несчастный царевич отправится к Филиппу Швабскому. И будет жить там, пока не наступит нужный момент.

– Хм-м...
– мессер Фальер, похоже, тоже, как и мессер Дандоло, наслаждался ситуацией.
– А что же произойдет в нужный момент?

– А в нужный момент, - подвел итог дож, - к предводителям крестоносного войска прибудут послы от несчастного царевича со слезной мольбой помочь восстановить его и его несчастного отца на злодейски отнятом престоле.
– Энрико Дандоло на несколько мгновений задумался.
– Ну, полагаю, к слезным мольбам можно будет добавить какие-нибудь обещания... Например, церковную унию с католическим Римом...