По осколкам
Шрифт:
На слове «застрял» Гвэт вздрагивает и цепляется взглядом за своего Основателя. Та поднимает лицо ко мне, потом смотрит в костер, где уже занялась огнем ее коробочка. Наконец вздыхает и недовольно произносит:
— Ну, может, и правда, лучше пойти дальше. Отдохнули, вроде, нормально, а работу ж никто не отменял, верно? — Она медленно чешет лопатки о зеленый ствол, словно пытается спиной по нему ползти вверх, потом кривится: — Но… прямо сейчас как-то…
— Я сказала, через три поворота. На 5115-ый. Дорогу найдете.
— А там что? Туда хоть пустят? — интересуется Уташ с сомнением
— Туда зовут. Там у меня с моим Мастером незаконченное дело. Вы нужны для этого дела и будете нужны после него. Очень нужны.
Уташ, подумав, медленно кивает. Ее явно успокоили мои слова.
Пересекаю полянку, наклоняюсь к Гвэт и заговорщицким шепотом говорю:
— Ты еще молодая и несмелая, но знай: тебя учили меньшему, чем ты можешь. Мастер умеет смотреть. И способен что-нибудь изменить в своем Основателе.
«Правда?» — светится в ее глазах.
Медленно моргаю — «Да» — и спрашиваю:
— Куртка моя где?
— Если думаешь, что от нее что-то осталось, когда ты собой четыре ствола пересчитала, то ты ошибаешься больше, чем…
Это невыносимо!
— Куртка? Где?
Гвэт сопит, дергает манжеты. Из-под нахмуренных рыжих бровей наблюдает, как Уташ, отвлекшись от нас, подтягивает ноги, садится и задумчиво смотрит в костер.
— У местных в большом почете земляника, но растет она бедно, вне лесов не приживается, а я приноровилась и уже договорилась кое с кем, что меняться нам хорошо именно ею, поэтому я себе завтра куртку у местных сменяю, они мне там отложили уже, а тебе вот на, может, то, что это моя, тебе лишнюю защиту даст, ты ведь прямо сейчас одна на этот свой пять тысяч… — она принимается вылезать из серой куртки. — Не помню, какой ты там номер называла, но только ты, прежде чем уйдешь, скажи номер еще раз и уточни, если мы из-за нее выберемся не через три поворота, а позже, где тебя искать тогда, если искать вообще.
Я прикрываю глаза, потому что уши закрыть нельзя, и говорю громче, чтобы Уташ тоже слышала:
— Лучше — лучше! — вам прийти вовремя. И совсем хорошо взять твою землянику, Гвэт, и принести ее на 5115-ый. Там сейчас голодно и тяжело, поэтому там мы очень нужны. У меня там некоторые договоренности… немного поторгуюсь, покажу, что все в силе и ни про кого не забыла, а тут и вы, с новой едой. Все почти как я обещала.
Уташ кивает несколько раз, но ко мне не поворачивается, и непонятно, соглашается она со своими мыслями или с моими словами.
— Но все-таки если не успеем? — гнет свое Мастер и принимается сражаться с застежкой на рукаве.
— Лучше не задерживайтесь, потому что договоренности у меня там шаткие, — говорю я с нажимом, хоть поджилки дрогнули. — Но если через три поворота не будете готовы…
«…тогда извиниться бы мне перед тобой, Сатс, но я тебя сгребу за шиворот, рвану напролом — и можешь что угодно твердить о чужих головах».
— …тогда выходите когда сможете и идите… Где бы нам встретиться?.. — беспомощно запинаюсь, вздрагиваю от нежелания, чтобы мой короткий испуг заметили, и с языка соскакивает спасительное: — На 15-ый. Он неблизко, но он стабилен.
Мастер меня не слушает. Она застряла в манжете и пытается стряхнуть с себя цепкий
— 15-ый? Это где тараканов потом оставляют? — подает голос Уташ. — Странный, но стабилен, да. И даже прогресс у них, на зависть. Куры там вкусные, и фермы большие… Кто-то им помогает развиваться. Ты не знаешь, чья они работа?
15-ый… Куры, фермы, помогает… Это все чья-то работа?
Мне в руку настойчиво тыкается плотная грубая ткань. Уташ молча косится на меня из-под полуопущенных век. Ждет ответа. Я, задумавшись, надеваю большую куртку и сразу тону в рукавах.
15-ый. Их прогресс — чья-то работа.
К жителям 15-го приходим мы, наши пары. Мы для них могущественные, мы защищаем, избавляем от чудовищ. Это наша работа, но она — поддержка, а не помощь в прогрессе. Однако еще приходят и другие могущественные: они устраивают образ жизни, они контролируют развитие, они одаривают новым, приносят то, чем богат и сыт народ, чем он процветает. Они не распространяются первым могущественным о своих подарках, а жителям 15-го, может, решительно запрещено что-то говорить о таких делах. Вот на 15-ом и таятся от нас — от тех, кто защищает, но ничего не приносит. А за счет чего таятся? Что их держит? Понятно, что страх. Они или боятся потерять то, что им дают, или боятся разозлить того, кто им дает. В любом случае, они боятся.
Но зачем выращивать страх? Кому нужно держать в страхе людей на осколке?
С чем я, разнеси все в пыль, имею дело?!
Я не знаю, я ничего не знаю. Меня учили пользоваться жалкой долей того, что уцелело, но не учили понимать ни про целое, ни про долю. А кто-то все понял и даже интереснейший коврик себе плетет! Сделать так, чтобы горстка слабых признавали тебя сильнейшим? — пожалуйста, это же просто. Быть сильным и подтверждать это делами в большом мире? — ах, знаете, надоело! признаю поражение и удалюсь на покой в закрытое для посторонних уютное местечко, а для души выстрою уголок, где держу на поводке страха тех, кто стоит передо мной на коленях!
Кто-то с Первого устроил эту затею с поводком. Не удивлюсь, если это тот же, кому принадлежат крючки с сигарами.
Что таким движет? Не знаю…
А что сейчас ведет меня?
Нет, этот ответ я знаю. Меня ведут злость, обида и желание дать сдачи побольнее.
Ну ничего, Сатс, мы им еще покажем! Еще посмотрим, легко ли нас с пути столкнуть. Немало наших списали, но я поделюсь с ними своей злостью, еще зажжется в них их собственная. А как арки разбивать, я уже знаю.
Но сначала — тебя вытащить. Уже только ради этого я не сдамся. А пока я не сдалась, я сильна.
С самого угла, перебравшись через валяющиеся на земле вырванные зеленые стволы, я кричу назад:
— Через три поворота! Не забудьте, 5115-ый!
Словно подтверждая, что меня услышали, переход раскрывает передо мной клубы дымки.
Добро пожаловать, дорогая Инэн! Что-то ты разгоряченная какая-то. Не желаешь ли остудиться пучками молний и порывами космического ветра?
Шаг безвозвратный
Когда-то я аккуратно придерживалась середины, отказывалась от боковых дорог.