По Острию Бритвы
Шрифт:
Джозеф схватил меня за руку здоровой рукой и покачал головой.
— Не надо…
Я не послушалась.
Высвободившись из хватки Джозефа, я подбежала к Пригу и ударила его кулаком. Это был яростный, но неумелый удар. В наши дни мне было стыдно от такой атаки, но тогда я не умела драться. Я думала, что моя ярость поможет мне справиться с этим. Что моя свирепость преодолеет недостаток подготовки или грубой силы. Я чертовски ошибалась.
Приг поймал мой удар, заломил мне руку за спину и прижал к ближайшей стене. Я едва успел вовремя повернуть голову, чтобы не сломать нос. К несчастью, я повернула голову вправо и прижалась раненой левой щекой к стене
— Если кто-нибудь из вас, струпьев, только двинется в мою сторону, я воткну свой нож в нее, а потом в вас! — взревел Приг. Он так близко прижался ко мне, что я чувствовала исходящий от него жар и его дыхание на своей шее. Он сильнее прижал меня к стене и еще сильнее вывернул мне руку. Стыдно признаться, но я взвизгнула от боли. Думаю, это доставило ему больше всего удовольствия.
Я подумала о том, чтобы схватить свой маленький осколок зеркала, но с одной рукой, заломленной за спину, я никак не могла до него дотянуться.
Вот почему за всю свою жизнь я никого не ненавидела так сильно, как Прига. Никто другой никогда не заставлял меня чувствовать себя такой беспомощной. Даже палачи в Красных камерах. Даже император со всеми его гребаными ножами.
Удар по почке очень опасен. Это жизненно важный орган, который практически не защищен от ударов сзади. Боль от удара Прига заглушила боль в моей щеке. Ноги подкосились, и я не могла даже закричать. Я рухнула в объятия Прига и начала барахтаться, потерявшись в боли. Мысли и здравый смысл вылетели у меня из головы. Затем я начала двигаться, подталкиваемая жирным ублюдком, моя рука все еще была скручена за спиной.
Пещеры и туннели казались темнее, чем обычно, и проносились мимо как в тумане. Мы были в одном из лифтов, на полпути к главному этажу пещеры, когда я снова сумела думать. Боль была повсюду, как будто мое тело не могло понять, что причиняет боль, и болело все. Я посмотрела вниз, на удаляющийся пол пещеры, и поняла, как близко Приг прижимал меня к краю. Все, что ему нужно было сделать, это отпустить мою руку, и я бы упала. Странно было осознавать, что только боль от заломленной за спину руки помогла мне выжить. Странно думать, но как бы сильно ни болело мое плечо, я не хотела, чтобы Приг отпускал меня. Я не хотела умирать.
Как только лифт с грохотом остановился, мы снова двинулись в путь. Струпья поворачивались, чтобы посмотреть, как Приг толкает меня вперед, моя рука все еще была заломлена за спину. Ни один из них не помог. Может быть, они были слишком умны, чтобы противостоять очередному нападению, или, может быть, они были просто трусами, которым доставляло удовольствие наблюдать, как кто-то страдает, пока они сами были избавлены от этого. Так было заведено в Яме — те, кто стоял во главе, приучили нас к изоляции. Никто не был готов заступиться за кого-либо другого, если бы они оказались в такой же ситуации. Возможно, мы все были в одной дерьмовой, тонущей лодке, но в то же время мы были в ней одни.
Пригу не нужно было тащить меня через Холм. Я думаю, что он сделал это по-привычке. Для нас обоих было бы лучше, если бы он повел меня прямо на встречу с управляющим.
— Приг. — У Деко был низкий голос, и он звучал почти вяло, как будто ему стоило больших усилий привлечь к себе хоть какое-то внимание.
— Вымазанный в козьем дерьме, — сплюнул Приг себе под нос и остановил меня. Мы углубились в Холм, и я увидела, что за нами наблюдают несколько бригадиров. Теперь, когда меня снова остановили,
— Иди и покажи мне, что у тебя там, Приг, — продолжил Деко. Я повернула голову и увидел, что он сидит у стола, а рядом развалились четверо его самых злобных капитанов. Деко не сводил с меня глаз. Мне следовало отвернуться. Вместо этого я уставилась прямо на него. Дерзко. Провоцируя его проявить интерес. Отказываясь отвернуться, как бы мне ни было хреново.
Приг медленно подтолкнул меня вперед, этой встречи не хотел никто из нас. Вблизи Деко выглядел устрашающе. Он был невысоким, но компенсировал этот недостаток огромным обхватом. Его руки были мускулистыми, а живот выпуклым. То, что в Шахте человек мог так растолстеть, говорило о многом. У него были черные волосы, длинные и спутанные, с проседью. Но, безусловно, самым поразительным в нем были его глаза; они были темными и сияли, как свет лампы, отражающийся в луже масла.
— У нее встреча с управляющим, — сказал Приг. Я впервые услышала, чтобы голос этого человека звучал робко. Это могло бы вызвать у меня улыбку, если бы я не была почти искалечена болью, не кипела бы от ярости и все еще не находилась бы во власти этого ублюдка.
— Мне плевать на это мерзкое никчемное дерьмо, — сказал Деко с ухмылкой. Его капитаны засмеялись, как маленькие сикофанты, какими они и были. Ну, все, кроме Хорралейна, но я совершенно уверена, что этот монстр не умел смеяться.
— Ему не нравится, если она опаздывает, — сказал Приг. Насколько я могла судить, управляющему было все равно, опаздываю я или нет. Но тот день был особенным, и Приг это знал.
— Пригги, Пригги, Пригги. Ты что, споришь со мной, маленький Пригги? — спросил Деко. Я услышал шарканье ботинок по полу позади нас и почувствовала, как Приг крепче сжал мою руку.
— Нет, сэр.
— Хорошо, — сказал Деко. — Лучше помолчи, пока я тебя не спрошу. — Он шмыгнул носом и почесал живот. На нем не было рубашки, и я никогда не видела, чтобы этот человек носил рубашку. Я думаю, ему нравилось, чтобы люди видели все его шрамы. Шоу, призванное заставить потенциальных соперников дважды подумать, видя все попытки покушения, которые он пережил.
— Я тебя где-то видел, струп, — сказал Деко, полностью переключая свое внимание на меня. — Кто ты? — Он выглядел расслабленным, но его капитаны — нет. Я видела, что все четверо выглядели так, словно были готовы наброситься на нас и разорвать в клочья и меня, и Прига. Я почти подумала, что стоило бы продлить напряжение, если бы это означало, что Приг погибнет вместе со мной. Прощальный привет говнюку, который сделал мою жизнь невыносимой.
Там был Карн, человек, которого другие струпья называли Мясником. Поппи, высокая женщина, у которой шрамов было больше, чем у самого Деко. Раст, который, по слухам, был бывшим терреланским солдатом, отправленным в Яму за военные преступления, которые даже начальство не могло оправдать. И, наконец, Хорралейн, человек-гора, который однажды сразился на арене с харкской гончей. В свое время я вызвала нескольких харкских гончих. Монстры из Другого Мира, они размером с медведя и покрыты острыми, как бритва, шипами, которые прорастают сквозь их кожу. Я видела, как один из зверей из Другого Мира разорвал на части десять человек. Они представляют собой кошмар из зубов и когтей, обретших ужасную форму, и это многое говорит о человеке, который боролся с одним из них и выжил.