По Острию Бритвы
Шрифт:
В четвертый раз я полезла в мешочек, вытащила еще один камень и, не глядя, положила его рядом с остальными. Я увидела, как у мужчины сжались челюсти, и на этот раз он ударил рукой по столу. Я сделала глубокий вдох и тоже постучала по каменной плите.
Тогда я заметила, как притихла толпа вокруг нас. Те, кто все еще был в зале, молчали, наклоняясь, чтобы посмотреть на сражение между нами.
Раздувая ноздри, мужчина перевернул свои камни, и показал восемнадцать. Хороший выигрышный счет. Я переворачивала свои камни по одному, не глядя на них, а уставившись на мужчину передо мной. Я наблюдала, как выражение его лица сменилось с напряженного изучения на кипящий гнев, когда я перевернула последний камень. Тот, на который я даже
Возможно, если бы я была чуть более дипломатична, я смогла бы избежать последовавшей конфронтации. Но дипломатия никогда не была одной из моих сильных сторон. Я всегда предоставляла ее Джозефу. Я предпочитаю полагаться на грубую силу и хитрость.
Я протянула руку и подтянула ставки к себе. Нюхательный табак мне по-прежнему не нравился, но хлеб был настоящей находкой. Одержав победу, я встала и повернулась, чтобы уйти.
— Сядь! — прошипел мой противник. Я повернулась и увидела, что он стоит на ногах, упершись кулаками в стол. Вполне возможно, что он был недоволен проигрышем молодой женщине. Особенно той, которая полностью его переиграла. Я думаю, что, возможно, сделала только хуже, не взглянув на свой последний камень, пока не перевернула его. В глазах других струпьев я выглядела мужественной и дерзкой, а он — глупым. По правде говоря, это я была дурой, и мой поступок был скорее бравадой, чем настоящим мужеством. В первом раунде я переиграла игрока. Во втором позволила удаче привести меня к победе.
— У меня есть мой выигрыш, — сказала я, отступая на шаг. — Ты должен принять свое поражение как мужчина.
— Сядь! — прошипел он снова. — Ты сыграешь еще один чертов раунд, или я изобью тебя до полусмерти и заберу все ставки, которые захочу.
Это не понравилось толпе, хотя никто из трусливых ублюдков не попытался вмешаться. Азартные игры были одним из немногих развлечений, которые были у нас, струпьев. Одним из немногих, которые Деко нам позволял. Тогда я этого не знала, но существовало негласное правило, согласно которому уважались результаты честных азартных игр. Конечно, не многие были готовы его соблюдать.
Я оглядела толпу, все еще прижимая к груди свой выигрыш. Все они наблюдали за ссорой, но, похоже, никто из них не горел желанием участвовать. Для них это было бесполезно. Все, что им нужно было делать, это смотреть, и они, по крайней мере, получали какое-то развлечение, хотя, скорее всего, за мой счет.
Я знала, что могу позвать на помощь. Изен сидел всего в нескольких столиках от меня, и Джозеф с Хардтом прибежали бы, если бы узнали, что я в беде. Но я сама вляпалась в эту историю и была полна решимости сама выпутаться из нее. Я никогда не была из тех, кто бросается звать на помощь ближайших мужчин. Как бы то ни было, я была злобной стервой без капли дипломатии, и шансов победить в драке у меня было меньше, чем научиться летать.
— Ты, — сказала я, указывая на крупного мужчину со шрамами на губе и на костяшках пальцев. — Я отдам тебе половину хлеба, если ты изобьешь его до потери сознания.
— Что… — Это было все, что успел сказать мой противник, прежде чем удар костяшками пальцев со шрамами пришелся ему в висок. Он споткнулся, и здоровяк, к чьей помощи я только что прибегла, схватил его и дважды ударил головой о каменный стол, оставив на камне темно-красное пятно и сломанный зуб. Еще один урок, который нужно усвоить: если работа того стоит, стоит нанять кого-то, кто выполнит ее должным образом.
Мой противник сполз на пол под столиком. Его глаза были открыты, но не сфокусированы, а между разбитыми губами пузырилась кровавая слюна. Он все еще был в сознании, но я посчитал, что здоровяк выполнил свою работу достаточно хорошо.
— Честная плата за честный труд. — Я разорвала буханку хлеба напополам и бросила одну из половинок
Глава 8
Моя первая встреча с Железным легионом вселила в меня благоговейный трепет и ужас, в равной степени, хотя в то время я понятия не имела, кто он такой. Ларриса подвела меня к главным воротам Академии магии Оррана и крепко положила руку мне на плечо, то ли чтобы не дать мне убежать, то ли чтобы поддержать, не знаю. Помню, я подумала, что ворота были чудовищными, так как они возвышались высоко над нами, причем стены, окружающие территорию академии, закрывали вид на что-либо внутри, и мы могли видеть только едва заметные очертания крыш зданий и синеватое небо над ними. Кажется, шел дождь. Мы, точно, промокли насквозь. К тому же было холодно, но мы с Джозефом прижались друг к другу, согреваясь через наши лохмотья.
Ларриса, казалось, удивилась, увидев мужчину, стоявшего у ворот. Он уже тогда выглядел старым: лицо в глубоких морщинах, темные волосы начинали седеть. Тридцатилетний мужчина состарился намного раньше своего времени. На его лице была добрая улыбка, когда он смотрел вдаль, не обращая внимания на дождь, промочивший его насквозь.
Я была совершенно потрясена, когда Ларриса опустилась на одно колено в грязь, и другой вербовщик сделал то же самое. Мы с Джозефом на мгновение замерли. Мы были слишком молоды, чтобы знать или интересоваться вопросом королевской власти. Тогда я даже не была уверена, что понимала значение этих слов. Я знаю, что Джозеф был первым, кто последовал примеру Ларрисы, опустившись на колено и потянув меня за собой. С того дня я терпеть не могла стоять на коленях в грязи, несмотря на то что в большинстве случаев я бы с радостью повалялась в ней. Дети могут быть такими нелогичными, и я не была исключением.
Я помню то мгновение, когда мужчина у ворот заметил нас. Он перестал смотреть вдаль и вздрогнул от нашего присутствия, всего на мгновение, прежде чем улыбка вернулась на его лицо. Я подумала, что он очень похож на моего дедушку, хотя я потеряла его годом ранее, и даже тогда не могла вспомнить черты его лица. Тем не менее, я помнила, что он был добрым и заботливым человеком и никогда не упускал случая угостить меня сладостями перед ужином.
Ларриса назвала этого человека принцем Лораном. Вскоре я узнала, что его называют Железный легион, хотя только в историях о том, как он в одиночку охранял границы Оррана. Он задал Ларрисе несколько вопросов, которые я не расслышала из-за дождя, а затем опустился на одно колено перед Джозефом, не обращая внимания на то, что его белые одежды запачкает грязь. Не думаю, что он что-то сказал. Нет, он просто уставился на Джозефа, который уставился на него в ответ. Затем он посмотрел на меня, и на мгновение я почувствовала трепет. Принц Лоран Тау Орран излучал силу. Тогда я этого не понимала, но все равно чувствовала. Встретившись с ним взглядом, я почувствовала глубину этой силы, которая исходила из костей самого Оррана.
Только когда Джозеф сжал мою руку, я осознала, что принц что-то мне сказал. Я до сих пор не могу вспомнить, что именно. Я просто не слушала. Я была растеряна. Вид Железного легиона, ощущение силы, которое он излучал, потрясли меня до глубины души. Затем он встал и отступил в сторону, жестом приглашая нас пройти в ворота.
Я восхищалась принцем Лораном. Мне не стыдно признаться, что это было своего рода поклонение герою. Его имя стало легендой, о его деяниях барды писали истории. Я прочитала дюжины из них в библиотеке академии. Я прочитала историю о его обучении у големомантов Полазии, школы магии, практически чуждой как орранцам, так и терреланцам. Он убедил големомантов обучить его их искусству, произведя на мастеров такое сильное впечатление, что это превратилось скорее во взаимный обмен знаниями и идеями, чем в ученичество.